Амулет небесного народа - Брайан Толуэлл Страница 48

– Вот и отцепись от меня, проклятый Страж! Ты слишком много себе позволяешь! Не в твоей власти развоплотить джана!

– А я и не пытаюсь. Но ты перешел Границу, и я назначу тебе кару. Твои любимые человеки иногда называют это домашним арестом. Ты понял меня?

– Никогда!!! Ты не сделаешь этого! Что же будет с Миром?!

– Не беспокойся за Мир, джан. Мир переживет свою судьбу; о его спасении позаботятся другие. Те, кому жить в нем предназначено природой. Его коренные обитатели. Ты же будешь только наблюдать. Лишь когда люди сами обратятся к тебе, ты сможешь им помочь.

– Нет! Никогда! Отпусти меня, проклятая машина!… А-а-а…

– Отправляйся домой, джан.

– Что это было? – Конан встряхнул густой черной гривой, как делал всегда, когда необходимо было прогнать прочь дурманящие ощущения и сбросить пелену наваждений. Случившееся с ним и его спутниками не походило на "обычный" кошмар, – а уж по части всяческих кошмаров он сам, да и Пелиас с Тхутмертари были доками.

– Не могу знать. Нечто такое, что стократ превосходит даже божественную мощь Светоча Истины, – с дрожью в голосе молвил маг.

– Как думаешь, принцесса, не Тот-Амон ли наслал на нас это… это… – Киммериец затруднялся подобрать подходящее определение для той субстанции, которая на них напала, – это облако? Или, может быть, сам Сет?

Волшебница тоже казалась притихшей и испуганной.

– Пусть мои слова покажутся тебе странными, Конан, но я скажу: в Хайбории нет богов, которые могли бы сотворить такое! И мне… – Тхутмертари замялась, – мне не хотелось бы встретиться с тем, кто вызвал это облако!

Пелиас согласно закивал. Указав Конану на черный перстень, он проговорил:

– Погляди, мой король, – Светоч Истины теряет силу!

И правда: огромная жемчужина, до нападения неведомого многоцветного облака сияющая девственной белизной, теперь приобрела серовато-землистый оттенок. По-видимому, схватка с неизвестной субстанцией оказалась непосильным испытанием для амулета Небесного Народа.

– Мы должны как можно скорее выбраться на белый свет, – продолжал Пелиас. – Только под солнцем, Оком Митры, Светоч Истины восстановит прежнюю мощь!

– Торопись, принцесса. – Конан подтолкнул Тхутмертари. – Давай отворяй свои Врата или, клянусь Кромом, следующей напасти мы уже не переживем.

Однако на сей раз их больше ничто не потревожило. Тхутмертари, собравшись с силами, правильно произнесла все необходимые заклинания, и Врата в Верхний Мир разверзлись. Огромные черные ворота, казавшиеся выкованными из вороненой стали, бесшумно раздвинулись. За ними колыхалось дымчатое марево. Все трое одновременно шагнули вперед – и на миг провалились в незримую бездну, в которой, казалось, не было даже воздуха. Но еще через мгновение они уже стояли не на багряной равнине Преисподнего Мира, а посреди громадного чертога, по всему периметру которого пылали яркие факелы. Еще в чертоге находились бронзовокожие бритоголовые люди в простых черных туниках; они плотным кольцом окружили вновь прибывшую троицу. Этих людей было по меньшей мере два десятка. Вперед вышел могучий гигант с ястребиными чертами лица и, поглаживая змеиный перстень, проговорил:

– Рад приветствовать вас в Великой Пирамиде Кеми, господа!… Взять их!

Последняя фраза Тот-Амона, как легко было догадаться, адресовалась стигийским жрецам, и те не заставили своего господина повторять приказ дважды.

Следующие события развивались настолько стремительно, что человеческий язык не в состоянии рассказать о них с должной динамикой: это нужно видеть.

Итак, Конан и его спутники, выйдя из Нижнего Мира через Врата, очутились не где-нибудь, а в катакомбах Великой Пирамиды Кеми. Там их уже поджидал Тот-Амон со своим воинством, сплошь состоящим из посвященных жрецов Сета и чародеев Черного Круга.

Угодив в очередную ловушку, варвар не утратил мужества. По команде Тот-Амона стигийцы бросились на вновь прибывших, но Конан напал первым. Точно разъяренный тигр, он, не видя ничего вокруг, кроме черных туник и бритых черепов стигийцев, устремился в атаку. Он вовсе не стремился доказать Тот-Амону, как ошибочно и самонадеянно со стороны того все время пытаться взять киммерийца живым. Нет, он просто сражался – и убивал.

И все же не ему, Конану, суждено было сыграть заглавную роль в этом страшном импровизированном спектакле, что разыгрывался в самом сердце тайной цитадели змеепоклонников. Прежде чем меч Конана коснулся шеи стигийского жреца, исступленный крик Тхутмертари перекрыл собой все остальные звуки. И был этот крик исполнен такой силы, от него веяло такой нечеловеческой волей и таким злобным торжеством, что начавшаяся было схватка вмиг затихла, и все разом обернулись к единственной в этом чертоге женщине. А слова ее и действия, последовавшие за ними, точно громом поразили Конана.

– Я поклялась доставить тебе Конана, Тот-Амон! – воскликнула золотоволосая красавица. – Я сдержала свое слово! Вот он, Конан-киммериец, живой! Возьми же его, Тот-Амон!!!

Конан помертвел от ужаса. Но не страх за свою жизнь был тому причиной. А осознание того, что прекрасная его спутница, которую он много раз спасал от верной смерти и которая точно так же спасала его, вдруг предала его. Причем предала с таким изощренным коварством и с таким отчаянным искусством, что если бы среди предателей всех стран и времен проводились турниры, то Конан безо всякого сомнения присудил бы Тхутмертари главные призы. Но это было всего лишь начало ее страшного бенефиса. Только прозвучали слова предательства, левая рука принцессы, неестественно изогнувшись, превратилась в маленькую ядовитую змею, рыжего аспида. С немыслимой быстротой зубы аспида впились в запястье старого чародея Пелиаса; волшебник завопил от боли и, покачнувшись, свалился на мраморный пол.

– Это тебе за Птейон, старый колдун! Я отомстила тебе! Корчись в муках, Пелиас, – Сет ждет тебя!!!

От победного демонического смеха злодейки в жилах Конана застывала кровь. Все происходящее казалось жутким сном: вот падает Пелиас, его верный, преданный друг. А убийца тем временем срывает с себя нагрудные чашечки и, выкрикивая что-то на свистящем змеином языке, закручивается в непристойном и омерзительном танце.

С начала сольного спектакля Тхутмертари минуло не более полуминуты. Первым от шока очнулся Тот-Амон, и его реакция тоже несказанно поразила Кована. Не обращая никакого внимания на киммерийца и умирающего колдуна, владыка Черного Круга визгливым, неожиданно тонким голосом, полным ужаса и отчаяния, завопил, обращаясь к своим жрецам:

– Скорее убейте ее! Убейте, или она уйдет!!!

Должно быть, смысл непристойного танца волшебницы был хорошо понятен ее коллегам по нечистому ремеслу. Полностью игнорируя Конана, стигийские колдуны, выставив вперед свои смертоубийственные "черные ладони Сета", – на прочую волшбу просто не было времени, – с яростными криками метнулись к Тхутмертари.

– Поздно!!! – новый взрыв победного хохота потряс огромный чертог. В миг, когда "черные ладони Сета" готовы были коснуться ее роскошного тела, Тхутмертари, Огненная Дева, вспыхнула ослепительным факелом магического пламени. Вспыхнула так, что жрецы, обступившие ее, в одну секунду превратились в серый пепел; сгорели даже кости. А волшебница, не выпуская из рук свои нагрудные чашечки, стремительно провела ими по воздуху, словно бы разрезая его. Тотчас возник кроваво-огненный вихрь, и Тхутмертари закружилась в нем. Огненные языки ее длинных золотых волос метались, как щупальца некоего кошмарного чудовища из Иной Вселенной…