Вещий князь. Книга 2. Первый поход - Андрей Посняков Страница 48

Горестный сказ, тяжко услышать…

…Здесь мы сидим.

Предания и мифы средневековой Ирландии. «Книга захватов Ирландии»

Сделав глоток красного ромейского вина из высокого серебряного кубка, Гита откинулась спиной к висевшему на стене ковру и с усмешкой посмотрела на Ульву:

— Ну и когда ж ты договоришься с моим разлюбезным родителем?

В глазах Гиты, темно-зеленых, словно сумрачный лес, таилось гневное осуждение. И в самом деле, пора было уже и поторопиться Ульве — Седрик вот уж два дня как вернулся домой, а этого придурка — Ульву, не Седрика — черт-те где носит. Пора бы и дело делать, ежели, конечно, хочет немного подзаработать. Ну а не хочет, так и без него обойтись можно. Мало ли в Честере других негодяев? Тот же Теодульф, к примеру, хоть и не хочется его светить раньше времени.

Ульва все это понимал прекрасно, потому и молчал, потупившись, а что тут скажешь? Что обнаружил кое-что интересное на заброшенной вилле? А зачем про то знать Гите? Совсем не обязательно. Правда, и сам-то Ульва не знал, чем оно ему пригодится, ну, да время покажет. А с Седриком он разберется, не первый раз.

— Смотри больше не затягивай, — строго предупредила Гита и, так и не предложив шулеру вина, выпроводила его вон.

А тот и не собирался сидеть в корчме лохматого Теодульфа, где временно поселилась эта взбалмошная девчонка, Гита, больно надо! Выйдя на улицу, пошатался немного да завернул в одну неприметную хижину на самой окраине. Крытая соломой хижина из обмазанных глиной гибких ивовых прутьев была не высокой, не низкой, не очень большой, но и не такой уж и маленькой. Средней. Дворик с сараем, тремя яблонями и огородиком был обнесен высоким частоколом, в котором имелась калитка, запертая в любое время дня и ночи. За калиткой глухо брехал пес, а рядом тянулись какие-то заборы и хижины.

Оглянувшись по сторонам, Ульва свернул к хижинам и громко забарабанил в нужную калитку. В ответ лишь злобно залаял пес.

— Интересно, — озадаченно почесал голову шулер. — И где ж носят черти старого колдуна Вульфрама? Может, ушел в лес за травами? Или снова отправился к мерзкому капищу?

Ульва вздохнул. И в том и в другом случае немного пожить у Вульфрама за определенную мзду ему пока не светило. Жаль. Были, конечно, и еще варианты, но этот был бы самым лучшим. Что ж, нет, так нет. Может, конечно, старый черт и объявится вскорости, ну да пока, видимо, придется заночевать у Теодульфа. Парень постоял еще немного, пнул калитку ногой, плюнул и собрался было уйти, как вдруг встретился взглядом с незнакомцем, только что подошедшим к частоколу. Это был пухленький круглолицый монах, с носом картошкой и седоватыми, смешно торчавшими в разные стороны венчиками волос, обрамляющих обширную загорелую лысину. Всем своим обликом монах напоминал простоватого деревенского дядюшку.

— Не скажешь ли, любезный, где мне сыскать господина Вульфрама? — поинтересовался монах, улыбаясь шулеру, словно лучшему другу.

— Вот его хижина, — отворачиваясь, буркнул Ульва. — Правда, не спеши стучать — отобьешь руки.

— Что так?

— Нет дома Вульфрама. И не было уже дня три, а то и поболе.

— Да-а… — заугрюмился монах. — А я так на него рассчитывал… Послушай-ка! — Он решительно схватил за рукав собиравшегося уходить парня. — А может, и ты мне поможешь кое в чем? Не за так, конечно. Есть тут у меня одно дело…

Ульва собрался было послать его подальше, да вдруг неожиданно передумал. В конце концов, чем черт не шутит? Не удалось использовать старика, так Господь — или дьявол — послал монаха. Интересно, что у него за дела со старым язычником?

— Ну, так и быть, — нелюбезно буркнул Ульва. — Говори свое дело.

— Не здесь, любезнейший, — заулыбался монах. — Пойдем-ка… э… да ты и сам, верно, знаешь местечко, где можно будет поговорить без помех?

Ульва кивнул и вместе с монахом быстро зашагал в сторону моря. Была там одна рыбацкая корчма…

Как оказалось, монаха почему-то сильно интересовало всякое городское отребье. Разбойники, конокрады и вообще все ловкие на руку люди, не упускавшие случая стянуть чужое, и не только то, что плохо лежит, а и то, что лежит, в общем-то, вполне хорошо… как думали потерпевшие. Зачем этакие знакомства Божьему страннику, монах не пояснял, дал только понять, что имеется у него кое-какая работенка для людей подобного рода, а что конкретно за работенка — пока говорить не стал.

— Ты мне только поведай, сын мой, без утайки об этих нехристях. А я уж сам после прикину, что к чему. И награжу щедро… правда, не сразу.

— Ха! — хлопнул ладонью по столу Ульва. — Так я и знал. Расскажи — сейчас, а награда — после? Ищи дурака, любезный!

— Как знаешь, — пожал плечами монах. — Видно, кто-то другой — не ты — заработает просто так пять серебряных монет.

— Пять серебряных монет… — повторил Ульва. — Но — потом. А когда это — потом?

— После того, как обнаружим некий предмет, — твердо сказал паломник, и черные глаза его блеснули на миг злобным огнем.

— Ладно, согласен, — неожиданно широко улыбнулся Ульва. — Понравился ты мне чем-то, словно брат родной. Но — услуга за услугу. Сначала ты отнесешь одно послание… я скажу куда… Ну как?

Монах молча кивнул и протянул руку.

— Не спеши, — усмехнулся Ульва. — Сначала написать надо.

— Так ты грамотен?

— А ты думал. Эй, хозяин. Тащи-ка сюда ненужные свитки! И перо не забудь.

Вмиг набросав письмо, Ульва тщательно перевязал его тонкой, вытянутой из рукава туники ниткой и торжественно вручил паломнику: