Рождение Юпитера - Максим Хорсун Страница 48

Климентина пришла в себя под вой сирен. Было страшно и странно слышать эти звуки внутри разоренного купола безжизненной станции. Лишенный эмоций голос автоматической системы настойчиво предлагал несуществующему экипажу «приступить к немедленной эвакуации», занять место в спасательных ботах и убраться пока не поздно на другой край системы. Климентина бессмысленно повела головой, – она опять не могла понять, где находится. Да и не очень того хотела; она просто лежала не шевелясь, с закрытыми глазами. Она ждала и надеялась, что боль уйдет из тела, что она вновь станет легкой и сильной, что к ее мыслям вернется ясность, а зрение обретет фокус.

Но боль уходить не собиралась. Ленивыми волнами боль лизала ей ноги, ощупывала ребра и шею, а иногда – накрывала с головой. Тогда Климентина уплывала, поддаваясь течению, в серую дымку беспамятства.

Станция вздрогнула.

Климентина открыла глаза. Перевернутый мир биосферного купола наполняло светло-голубое свечение. Время от времени сверкали белые вспышки, и она четко видела свою звездоподобную тень, которая падала на стальной диск палубы. Мохнатые корни и колючие ветви, свисающие внутрь купола, неспешно покачивались.

Климентина приподнялась: станция движется? Морщась и шипя, перевернулась на живот. Поглядела сквозь прозрачную поверхность фасетки и ахнула: за бортом не было ни звезд, ни быстрых искорок курсирующих вдали кораблей. Только бело-голубое, но с каждой секундой становящееся более темным, клубящееся марево.

Сетчатку обожгла яростная вспышка, и прежде чем на время ослепнуть, Климентина успела заметить ветвистую молнию, промелькнувшую возле самого купола. За молнией грянул гром. Корпус станции застонал протяжно и жалобно, словно расстающееся с жизнью раненое животное.

Корни и ветви теперь раскачивались, как маятники. И амплитуда нехитрых движений становилась по-настоящему пугающей.

Заброшенная гидропоническая станция падала на Нептунию; громоздкую орбитальную конструкцию подхватил атмосферный поток, словно стремительный ручей – невесомую соломинку.

Климентине, наконец, удалось встать. Под ее ногами проносились грязно-белые аммиачные облака, они облизывали тонкую скорлупу из кристаллических фасеток. Казалось, Нептуния пробует купол на прочность перед тем, как нанести единственный сокрушительный удар.

Среди облаков мелькали какие-то розовые сиюминутные образования; молнии, сверкающие на разных высотах, подсвечивали многослойную структуру нептунианского неба. Был виден стремительный бег сине-зеленых метановых туч, а глубоко внизу скользили серебристые, словно галактики, пойманные объективом телескопа, спирали циклонов.

От вида бурлящей бездны у Климентины закружилась голова. Она оказалась в плену стихии, бесконечно враждебной человеку. Еще ни одному смертному не доводилось бывать здесь… по крайней мере – по собственной воле. Тем более она не слышала, чтобы кому-то удавалось вырваться из этой ревущей западни.

Усилием воли Климентина не позволила себе запаниковать: она прижала к вискам исцарапанные кулаки и попыталась собраться с мыслями.

Климентина понимала, что станция не упадет в скрытый от глаз людей океан жидких газов. Обреченная конструкция неизбежно завязнет в плотных слоях атмосферы, когда притяжение и сила выталкивания уравновесятся. Падение прекратится, начнется бесконечный дрейф по воле ветров.

Насколько же хватит станции? Выдержит ли корпус нарастающее давление? Не разорвут ли его шторма? Не расколет ли случайной молнией? Корпус станции достаточно крепок, а вот биосферный купол не рассчитан на то, чтобы его сжимали.

Климентина осторожно переступила с ноги на ногу.

Любопытно, на сколько минут хватит прозрачной полусферы? Не послышался ли ей сейчас хруст лопающейся фасетки?

Любопытно… Тем не менее настырная автоматическая система права: нужно как можно скорее убираться со станции. Удастся ей сделать это или нет… Но не сидеть же сложа руки!

Климентина вновь поплелась к краю купола.

Корабль похитителей еще здесь, рассуждала она, если, конечно, его не оторвало от стыковочного узла. На худой конец, на станции должны быть спасательные боты. Вот только какой толк от утлых суденышек в бурном небе Нептунии?

Климентина кусала губы, подбираясь к заветному краю. Часть пути она смогла пройти по-человечески, часть пришлось ползти на четвереньках.

Качка усиливалась. Выбравшись в коридор, Климентина поняла, что передвигаться придется, отталкиваясь то от одной переборки, то от противоположной. Будто без того синяков и ссадин не хватало…

Она задержалась, обнаружив на переборке схему станции. Аварийное освещение мерцало и грозилось погаснуть в любую секунду. И все-таки Климентина внимательно изучила станцию.

Четыре купола, словно лепестки цветка, прилегают к вытянутому цилиндру центрального модуля. Стыковочное кольцо располагается ниже уровня биосферных куполов (а в условиях «перевернутости» станции – выше). Гнезда спасательных ботов – в верхнем и нижнем поясах центрального модуля. Вместо лифта через станцию проходит гравитационный колодец. Скорее всего, он не работает… а если и работает, то совсем не так, как полагается.

На первый взгляд – все просто и понятно.

Климентина двинулась по коридору дальше. С удивлением обнаружила, что ее мутит: станцию качало нещадно. Но вслушиваться в собственные ощущения бесфамильная не стала – вперед! вперед! вперед! – подгоняла она себя. За ближайшим поворотом должен оказаться гравитационный колодец…

Колодец действительно не работал. Ни одного огонька не теплилось в узкой шахте, пронзающей станцию сверху донизу.

Волна сердитого гула заставила Климентину вжаться в переборку.

Опылители!

Она осторожно выглянула из-за угла и увидела над колодцем три кластерных контейнера. Контейнеры мелко и часто тряслись, дребезжали расшатанные крепления, и причиной тому была вовсе не качка: очнувшиеся от спячки опылители предчувствовали гибель станции и рвались наружу, не зная, конечно, что снаружи их тоже ничего хорошего не ждет.