Ты, уставший ненавидеть - Андрей Валентинов Страница 48

«Костя» пришел через неделю. Он был, как всегда, в превосходном настроении и даже принес кулек с конфетами «Красная», предложив начать их очередную беседу с чаепития. Беседовали о погоде, о новой премьере во МХАТе, где поставил свою очередную пьесу знаменитый Бертяев. Энкаведист, казалось, совсем забыл о рукописи. Орловский начал понемногу злиться: этот улыбчивый что, ждет его реакции? А что, если спросить самому, но о другом…

– Константин, здесь вопросы задаете только вы? «Костя» чуть не поперхнулся чаем:

– Помилуйте, Юрий Петрович! Да о чем вы? Спрашивайте, сделайте одолжение!

– Скажите, когда меня повели вместе со смертниками в эти катакомбы, вы знали об этом? Знали – и ждали, пока я сойду с ума?

«Костя» вздохнул и покачал головой:

– Но не сошли же, Юрий Петрович! Да и не со смертниками вовсе вас повели. Смертников – их далеко не возят… Правда, в этих, как вы говорите, катакомбах действительно невесело. Там, чуть дальше пройти, есть старинный пыточный каземат – представляете? А за ним ~ туда мы вообще не ходим – от греха подальше… Ну а знал ли я – знал, конечно. Так ведь не мной это придумано…

Странно, но «Костя», похоже, говорил правду. Выходит, те, кого увели в темноту, – шли не на смерть? Что же с ними делали там, в подземелье? Юрий почувствовал давний, позабытый страх. Нет, ни за что он не хотел бы шагнуть за страшный порог в сопровождении типов в темных куртках. Если там была не смерть – то, значит, что-то похуже смерти…

– Не надо душу тревожить, Юрий Петрович. – «Костя», казалось, слышал его мысли. – Живые – они о живом думают. Ждете вопроса? Про рукопись? Ну, считайте, спросил.

Орловский пожал плечами:

– Прочитал.

– Да? Ну и как? – оживился энкаведист.

– С вашей точки зрения – идеализм и поповщина, – улыбнулся Орловский. – С научной – прекрасная, умная книга. Можете передать своему начальству, что вы загубили замечательного ученого.

– Эк вы! – чуть скривился «Костя». – Ну не можете, чтоб физией не ткнуть! «С научной точки…» А вот у меня просьба будет, как раз по линии мистики. Чтоб вы не думали, будто один все понимаете.

– И что вас интересует? – спросил Юрий, радуясь, что все-таки задел этого улыбчивого за живое.

– Ну… Там глава есть – про боевые заклинания. Самая такая мистика. Так вы, Юрий Петрович, выпишите, будьте добры, эти заклинания. На отдельном листке.

– Для непобедимой и легендарной Красной Армии? – не удержался Юрий.

– Ага! – рассмеялся «Костя». – Будем супостатов крушить! Вам трех дней хватит?

Трех дней? Работы было на полчаса, но Орловский не стал спорить. Задание его удивило, а еще больше – раздосадовало. Они что, в самом деле с ним в кошки-мышки играют?

~ Да вы не удивляйтесь, Юрий Петрович, – улыбнулся «Костя». – Мало ли чем начальство интересуется! А про три дня я вам не зря сказал – вот увидите…

То, что «Костя» прав, Орловский понял сразу, как только нашел нужную главу. Она была предпоследней. Читая текст в первый раз, Юрий даже не заглянул в нее: боевые заклинания его не интересовали. Но, всмотревшись в текст, Орловский сразу же понял, что дело предстоит непростое. В отличие от прочих глав, эта была написана не по-дхарски. Это был и не русский алфавит. Вместо букв шли какие-то странные значки, похожие на разлапистых крупных муравьев…

Понадобилось несколько минут, прежде чем Юрий наконец-таки сообразил. Это все-таки дхарский, но записанный не современным алфавитом, и даже не суржиком начала века. Текст был на «фроати»…

Это была одна из загадок. Предания говорили о том, что Фроат Великий изобрел письменность, получившую название по его имени. Именно этой письменностью были написаны исчезнувшие дхарские летописи. Именно на «фроати», как рассказывали, был записан «Гэгхэну-цорху». Но книги не уцелели, и «фроати» остался легендой – как и древняя письменность, о которой столько спорили.

Правда, сами знаки «фроати» уцелели. Их хранили жрецы-дхармэ, и Родион Геннадьевич хорошо знал этот алфавит. Правда, и по этому вопросу они с Юрием спорили. Орловский сомневался в древности «фроати». Он допускал, что алфавит возник не ранее XVIII века на основе монгольского, с которым действительно имел некоторое сходство…

Наконец Юрию показалось, что он кое-что понял. Очевидно, люди из Большого Дома, просмотрев все записи Родиона Геннадьевича, наткнулись на нечто им совершенно неизвестное. Дхарский в Столице кое-кто знал – хотя бы ребята, что учились на дхарском факультете. Возможно, они и перевели все – но остановились перед этой главой. И вот понадобился он. Орловский, чтобы расшифровать «фроати». Интересно, что энкаведисты думают найти в этой главе? Списки тайной организации? Указание мест, где хранится оружие? Да нет, бред, откуда? Но почему-то Родион Геннадьевич воспользовался именно древним алфавитом…

Пришлось вспоминать, и вспоминать долго. «Фроати» имел 36 букв и пять идеографических значков, ставящихся над ними. Несколько раз Юрий набрасывал алфавит, но каждый раз сбивался в последовательности, «терял» буквы и начинал все сначала. Только к следующему утру, порядком устав, он составил полную таблицу – память все же не подвела. Отдохнув и сходив на прогулку – опять моросил дождь, – Юрий положил перед собой текст и принялся за работу…

Разобрав первые строчки, он внезапно остановился. Если здесь будут заклинания, то он, конечно, составит список для нужд «непобедимой и легендарной». Пусть почитают – это будет смешно. Но если учитель зашифровал там что-то другое. Скрыть? Но вдруг у «Кости» все же есть алфавит, найденный в том же архиве Соломатина?

Впрочем, на первой странице никаких сюрпризов не было. Шел текст заклинаний и краткие комментарии книги. Юрий увлекся. Боевая магия оказалась весьма неожиданной. Он ждал обычных заклинаний, которые пробивают доспехи врага, крушат его кости или прерывают дыхание. Но о подобном тут речь не шла. Похоже, древние дхарские полководцы не занимались мелочами. Самой простой была «Непускающая Стена». Заклинание позволяло отгородиться от врага невидимым непробиваемым барьером. Этим же барьером можно было рассечь вражеское войско на части. Дальше шел «Горячий Ветер», раскалявший все металлическое оружие и доспехи, превращая их в кипящий пар. Орловский представил себе, как это могло выглядеть в жизни, и горько усмехнулся. Будь это заклинание у Гхела Храброго, князь Курбский мог вывести против дхаров все войско Ивана III – и остаться навеки у верховьев Пех-ры. Правда, сын Фроата поссорился со старыми жрецами. Не потому ли заклинания были бессильны?

«Свод Надежды» – это вполне могло пригодиться и в XX веке. Осажденный город окружался невидимым сводом. Ничто не могло проникнуть внутрь оружие, люди, даже неосторожные птицы сгорали, превращаясь в пепел…

Юрий переписывал одну за другой грозные строчки, не понимая, зачем это нужно хозяевам «Кости». Не думают ли они, что это может помочь РККА в боевой подготовке? Не спятили же они там, в Большом Доме? Юрий не удержался и прочел вслух одно из заклинаний, которое способно пробивать насквозь любые стены. Хорошо, если б оно разнесло вдребезги тюремный каземат! Орловский подождал пару минут и покачал головой: стены стояли не дрогнув, слова оставались только словами…