Страхи мудреца. Книга 1 - Патрик Ротфусс Страница 48

Элодин размашистым шагом вошел в аудиторию, опоздав почти на час. Одежда его была измазана травяной зеленью, в волосах запуталась палая листва. Он улыбался.

Сегодня нас было только шестеро. На последних двух занятиях Джаррет не появлялся. Судя по язвительным комментариям, которые он отпускал перед тем, как исчезнуть, я подозревал, что больше он не вернется.

— Ну-с! — воскликнул Элодин без долгих предисловий. — Рассказывайте!

Это был новый способ тратить наше время. В начале каждого занятия он требовал рассказать интересный факт, о котором он никогда прежде не слышал. Разумеется, о том, что интересно, а что нет, судил исключительно сам Элодин, и если первое, о чем вы рассказывали, не соответствовало его требованиям или было ему уже известно, он требовал еще и еще, пока вы наконец не находили что-то, что его достаточно забавляло.

Элодин указал на Бреан.

— Вы!

— Пауки могут дышать под водой! — выпалила она.

Элодин кивнул.

— Хорошо!

И посмотрел на Фентана.

— К югу от Винтаса есть река, текущая не в ту сторону, — сказал Фентан. — Это соленая река, которая не впадает в Сентийское море, а вытекает из него.

Элодин покачал головой.

— Это я уже знаю.

Фентон бросил взгляд на листок бумаги.

— Император Венторан однажды издал закон…

— Скукота! — отрезал Элодин, перебив его на полуслове.

— Если выпить два литра морской воды, тебя стошнит! — предложил Фентон.

Элодин задумчиво подвигал губами, словно хрящик из зубов выковыривал. Потом кивнул.

— Годится.

И указал на Юреша.

— Бесконечно большое число можно делить бесконечное количество раз, и полученные числа все равно будут бесконечно большими, — сказал Юреш со своим странным ленаттским акцентом. — Если же разделить небесконечное число бесконечное количество раз, полученные числа будут небесконечно малыми. Поскольку они не бесконечно малы, а их при этом бесконечно большое количество, то, если их сложить, сумма будет бесконечно большой. Таким образом, мы приходим к выводу, что любое число фактически бесконечно.

— Да-а! — протянул Элодин после долгой паузы. И ткнул в ленаттца пальцем. — Юреш! Вам персональное задание: заняться сексом. Если не знаете, как это делается, подойдите ко мне после занятия.

И обернулся к Иниссе.

— Жители Илла никогда не имели никакой письменности, — сказала она.

— Неправда! — возразил Элодин. — Они пользовались узелковым письмом.

Он сделал в воздухе несколько замысловатых движений, как будто что-то плел.

— И они использовали его задолго до того, как мы начали рисовать на овечьих шкурах свои пиктограммы.

— Но я не говорила, что у них не было способов хранения и передачи информации, — буркнула Инисса. — Я сказала, что у них не было письменности!

Элодин ухитрился продемонстрировать, насколько это скучно, одним пожатием плеча.

Инисса хмуро посмотрела на него.

— Ну, хорошо. В Скерии есть разновидность собак, которая рожает щенков через зачаточный пенис.

— Ух ты! — сказал Элодин. — Здорово. Пойдет!

И указал на Фелу.

— Восемьдесят лет назад в медике научились убирать с глаз катаракту, — сказала Фела.

— Это я уже знаю! — пренебрежительно махнул рукой Элодин.

— Погодите, дайте договорить, — сказала Фела. — Когда они сделали это открытие, они тем самым смогли восстанавливать зрение людей, которые до того никогда не видели. Не ослепли, а родились слепыми.

Элодин с любопытством вытянул шею.

— Когда они получали возможность видеть, — продолжала Фела, — им показывали предметы. Шар, куб и пирамиду, лежащие на столе.

Говоря, Фела одновременно показывала эти предметы руками.

— И медики спрашивали их, какой из этих предметов круглый.

Фела сделала паузу для пущего эффекта, обвела нас взглядом.

— Так вот, они не могли это определить, глядя на них! Им нужно было сначала потрогать. И только прикоснувшись к шару, они понимали, что он круглый.

Элодин радостно рассмеялся, запрокинув голову.

— Что, правда? — спросил он у Фелы.

Она кивнула.

— Фела получает приз! — вскричал Элодин, вскинув руки. Он полез в карман, достал что-то бурое и продолговатое и сунул ей в руку.

Фела с любопытством посмотрела на предмет. Это оказался стручок молочая.

— Квоут же еще не рассказывал! — напомнила Бреан.

— А, неважно! — бросил Элодин. — Что интересного может рассказать Квоут?

Я насупился — так выразительно, как только мог.

— Ну ладно, — сказал Элодин, — выкладывайте, что там у вас!

— Наемники-адемы владеют тайным искусством, которое называется «летани», — сказал я. — Именно это искусство делает их столь могучими воинами.

Элодин склонил голову набок.

— В самом деле? — спросил он. — И что же это за искусство?

— А я откуда знаю? — непочтительно сказал я, надеясь его разозлить. — Говорю же, оно тайное!

Элодин вроде бы ненадолго призадумался, потом покачал головой.

— Нет. Интересно, но на факт не тянет. Это все равно, что сказать: сильдийские ростовщики владеют тайным искусством, которое называется «бухгалтерия», и именно оно делает их столь могущественными финансистами. Тут недостает сути!

И он снова выжидательно уставился на меня.

Я попытался придумать что-то еще, но не мог. Голова у меня была забита сказками о фейри и поисками чандриан, зашедшими в тупик.

— Вот видите? — сказал Элодин Бреан. — Он безнадежен!

— Я просто не понимаю, зачем мы тратим на это время! — буркнул я.

— А вы можете предложить что-нибудь получше? — осведомился Элодин.

— Да! — взорвался я. — У меня есть тысяча куда более важных дел! Например, узнать имя ветра!

Элодин торжественно воздел палец, пытаясь изобразить мудреца, но удалось ему это плохо: мешала листва в волосах.

— Малые факты приводят к великому знанию! — провозгласил он. — Точно так же, как малые имена приводят к великим!

Он хлопнул в ладоши и нетерпеливо потер руки.

— Ладно! Фела! Откройте свой приз, дадим Квоуту урок, которого он так жаждет!

Фела переломила сухой стручок молочая. Белый пух летучих семян вывалился ей на ладонь.