Легенда о белом бревне - Ива Лебедева Страница 48

— Брысь, дальше не твоего электронного ума дело. Лучше проверь свои системы еще раз, — отмахнулась от него глава клана Умбрайя.

— Но Оружия Ивановы собирают со всей призмы. Даже самое плохое, — внезапно вспомнила Артурия. — Может…

— И кого ты хочешь им подарить?

— Да есть тут у нас один «священный бык», которого поделить не могут, — грустно улыбнулась девушка.

— Вряд ли они согласятся на замену. И не потому, что наши Оружия хуже. У них… другие критерии. Даже Елизавета, хотя и перешла в наш клан, по сути осталась Ивановой. Тут я иллюзий не питаю.

— Так я замену не предлагаю, их отпрыска мы все равно ринемся спасать и спасем, — пожала плечами Артурия. — Скорее компенсация за причиненные неудобства.

— Как ты себе представляешь это «спасать»? — недоуменно приподняла бровь Виктория. — Вторжение на земли клана Ганджу? Это война. Этого никто не позволит, даже если мы решимся на такое сумасшествие.

— Они первые начали. Да и вторгаться-то будем не мы, а его разъяренная сестра, — легкомысленно пожала плечами девушка.

— Артурия, его разъяренная сестра теперь не просто Умбрайя, а родня первой линии. Мы попали в очень неприятную вилку: начинать открытые боевые действия нельзя. Но и остаться в стороне, предоставив Ивановым самим добывать своего мальчишку, — не вариант. Ивановы справятся. Возможно. А вот наш престиж опять упадет ниже Фиолетовой спирали.

— Да, непростая ситуация, — кивнула голубоволосая дочь. — Но мы найдем выход.

— Ты лучше скажи, зачем ты так хочешь пропихнуть им Галахада? Неужели мальчик настолько тебе противен, что ты решила от него избавиться? — склонила голову к плечу Виктория.

— Ты видела, каким стал твой внук? — практически облизнулась Артурия. — За неполные четыре месяца из забитого цвирчонка в такого нахала вымахал. А Гал… согласна, как некий образ он прекрасен. Идеальный будущий консорт. Но только с виду. Слишком уж монолитно и гладко вы его обтесали. Ему бы хоть немного гибкости и широты взглядов…

— Он воспитан в лучших традициях клана. Ланселот обучался по той же схеме и сейчас мое Оружие… — начала Виктория, но была прервана своей дочерью.

— И тем не менее что-то я не вижу его тут, рядом с нами, утешающим тебя, обсуждающим проблемы и помогающим найти их решение.

— Ну да… — тяжело вздохнула Виктория, устало закрывая ладонью лицо. — Я… Это моя ноша. А он предназначен для сражений с тварями. И он... все равно очень тебя любит.

— Я тоже люблю отца, несмотря на все его недостатки. Очень люблю, — вздохнула уже Артурия, снова присаживаясь на подлокотник кресла матери. — Но хочу, чтобы рядом со мной был тот, кто сможет разделить всю ношу. А не только ту, что полегче. И, глядя на тебя, мам, я все больше и больше осознаю, что такая жизнь не для меня. Времена меняются, и хоть жнецы всегда тяжело принимают эти изменения, но без них никак. Иначе мы увязнем в этом болоте. Сейчас Оружия уже давно не просто предметы для сражения с тварями, не просто красивые и послушные воле Мастера артефакты.

— Дай угадаю, это слова Мордреда? — внезапно хохотнула Виктория.

— Очень облагороженные, если честно. Ты ж знаешь, он не сдерживается в выражениях, — так же весело ответила Артурия.

— Знаешь, я тут подумала… — Виктория пригубила вина и снова откинула голову на спинку кресла. — Подумала тут, что знаю еще кое-кого, кто в выражениях не стесняется…

— Хм, мне кажется, с его закидонами ни одна Иванова на это сокровище не позарится, — вздохнула Артурия. —

Ты же помнишь. Когда Морган погиб от рук дикаря, я тоже сильно пострадала, меня почти выпили. И моя беременность… плод задело по касательной, но и этого хватило. Еле выносила, а потом целители сказали, что у мальчика настолько искорежена вся энергетическая система, что он может в момент выгореть от любой негативной эмоции. Ты вспомни, как мы его почти до тридцати лет чуть ли не на бархатных подушках носили. Позволяли все и ни в чем не отказывали, лишь бы потерпел еще одну медицинскую процедуру и не огорчался. А потом... когда все, наконец, наладилось, он так и не смог понять, почему прежнее баловство закончилось.

— Ну конечно. Мало того что самый противный возраст, так еще и никто вдруг не любит, прежнего не позволяет, — усмехнулась Виктория, привлекая дочь к себе и крепко обнимая. — Ничего, перерастет. Все будет хорошо, дочка, мы справимся. И все же подумай, — слегка отстраняясь и заглядывая в глаза Артурии, продолжила женщина. — Галахада ты готова отдать на шоковое перевоспитание с чистой совестью, почему бы и Мордреда не попробовать? Хуже уже точно не станет.

— Ну, просто пример растопки чересчур покорных айсбергов у нас уже есть, а вот Мордред из-за такой терапии может еще больше разозлиться, — неуверенно покачала головой Артурия. — Он не понимает, что мы не желаем ему зла…

— По рукояти этому вечно обиженному давно бы надо… да ладно, понимаю, что теперь это не метод, — задумалась глава клана. — Но вот насчет айсбергов. Знаешь, я бы не сказала, что они там Ричарда сильно баловали. Они как-то по-другому действуют. И если надо — достаточно жестко тренируют, поверь. Возможно… настрой совсем другой. Не верю, что такие изменения лишь из-за обретения подходящего Мастера. — Виктория припомнила подробные доклады о жизни внука. — И потом, может, Мору не хватает именно ровесников? Причем тех, что не будут смотреть на него ни с пиететом, ни с опаской — как на больного. Просто отнесутся как к равному и затащат в свои игры?

— Не знаю, — растерялась Артурия. — Это ему и правда будет слишком непривычно.

Тут их разговор прервал уже знакомый удар гонга.

— Прародители, что опять?! — вскинулась Виктория.

— Леди Виктория, вас вызывает леди Гиттиннэвыт, — официальным тоном доложил ИД. — Будете отвечать?

— Буду. — Снежная королева резко выпрямилась в кресле, мимолетно улыбнувшись дочери, быстро пригладила волосы, и…

— Ауро, это же не вызов, это порт… — еще успела удивиться Артурия.

— Ну что, девки, совсем, аднака, пушной зверек пришел? — Из портала в комнату шагнула высокая черноволосая женщина с не менее королевской осанкой, чем у главы белых мечников. — Ай, да перестаньте. Чего теперь виноватых искать? Давайте лучше выпьем и помозгуем, как раз и навсегда отучить кое-кого ручки тянуть куда не следует. Одно дело — мои обалдуи, этим строго-настрого запрещено насильничать. Да и клановых мы стараемся не трогать, с Лизкой случайно вышло. И совсем другое — вот так!

Гиттиннэвыт поставила на низенький полированный стол две запыленные бутылки.

— Старое, проверенное. Под него и думается хорошо, аднака, — заявила она, оглядываясь, куда бы присесть, а потом без лишних церемоний устраиваясь на пушистом мягком ковре. — Ну так что? Давайте подробности.