Путь в лес - Доминик Пасценди Страница 48

Там их приняли довольно быстро — Харран не последний был человек в Кармонском Гронте. Наместник, явно невыспавшийся, но любезный, вежливо предложил местного терпкого вина и поинтересовался, чем может быть полезен. Дорант полез рукой под колет и выудил поисковый амулет, висевший там на тонкой цепочке.

— Вы знаете, что это такое, уважаемый ньор Кессадо?

Ньор Кессадо знал, отчего побледнел и принялся отирать лысину грязноватым платком, вынутым из рукава.

Амулет был оформлен, как стандартный медальон службы Светлейшего, с профилем Императора на одной стороне и гербом Санъера на другой. Что такое эти медальоны и какие права они дают людям, их носящим, знали в Империи и в Марке все, включая крестьян (и исключая, разве что, дикарей).

По дурацкой случайности, как раз Дорант толком этого не знал. Дело в том, что Аррас, выдавший ему амулет, был в полной уверенности, что каваллиер понимает, что именно ему досталось, и не дал ему необходимых пояснений.

Зато Харран аж выпрямился в кресле. Он впервые сам, лично видел такое. Он-то как раз ведал, какие именно права даёт такой медальон (он только не знал, что в данном случае в нём был ещё и поисковый амулет). Покойный отец как-то объяснил, придя от тогдашнего наместника потный и испуганный.

Дело в том, что амулет был из золота.

Обычные медальоны службы Светлейшего были серебряными. Их получали практически все доверенные люди Светлейшего, коих в Империи были тысячи. Обладатель такого медальона имел очень широкие полномочия. Он мог обратиться к любому представителю государства, чтобы его снабдили деньгами по потребности, и тот обязан был требуемую сумму (с некоторыми ограничениями) найти и вручить. Он мог потребовать людей с оружием, в нужном количестве, для выполнения своей задачи. Он мог ещё многое — хоть не всё.

Если же медальон был золотой, то полномочия его были чуть ли не равны полномочиям вице-короля. Дорант с этим медальоном мог сместить любого чиновника (до уровня вице-короля исключительно), не объясняя причин. Он мог потребовать выставить войско и объявить войну соседнему государству. Он мог забрать, опять же не объясняя причин, все казённые доходы Заморской Марки за год.

Золотых медальонов были считанные единицы, и выдавали их не абы кому. В Заморской Марке было их всего четыре (и три из них Аррас раздал тем, кого отправил на поиски примеса, потому что только в золотых медальонах упрятаны были артефакты, настроенные на императорскую кровь).

Харран был потрясён. Ему в голову не пришло, что Дорант может не знать разницы — серебряный медальон, золотой ли. С этого момента Харран смотрел на друга как на небожителя.

Каваллиер же решал сейчас сложную задачу. С одной стороны, поддержка наместника была необходима. С другой стороны, Дорант вовсе не хотел бы брать с собой людей наместника: во-первых, видел он их в деле — неплохи, но не хороши, а во-вторых, и это главное: как обеспечить их верность? Да что верность — просто подчинение? В деле нужно, чтобы люди слушались Доранта беспрекословно, слишком серьёзная предстоит работа.

Ему бы и в голову не пришло, что наместник, разглядывая качающийся перед его лицом амулет, стремительно обдумывает, чем мог бы заниматься в отставке и как он объяснит эту отставку жене и детям. Каваллиер, однако, вовсе не собирался отстранять наместника от исполнения его обязанностей — не в последнюю очередь потому, что наместник, по мнению Харрана, которое каваллиер уважал, выполнял свои обязанности вполне достойно.

— Уважаемый ньор, — продолжил вежливо Дорант, — государственная необходимость требует некоторых ресурсов. Мне нужно снаряжение для похода. От вас требуется либо снаряжение — если оно есть, — либо деньги, если его нет.

Наместник — неожиданно для Доранта — вздохнул с облегчением. Если бы каваллиер видел Харрана, сидевшего чуть сзади, он поразился бы тому, что тот также вздохнул с облегчением, и тому, что наряду с этим у Харрана на лице написана была некая обида: что ж меня-то не спросил?

Дорант, сверяясь с записями, обозначил свои потребности. Оказалось, что у наместника нет практически ничего из того, что требовалось — за исключением лошадей. Зато он был готов профинансировать нужды каваллиера в звонкой монете из собранных в этом году податей. При этом — к удивлению Доранта (и при полном понимании Харрана) — общая сумма оказалась раза в полтора больше, чем каваллиер планировал изначально.

Они втроём спустились на первый этаж, прошлись по узким коридорам с характерным запахом присутственных мест, где бродили какие-то сонные люди в испачканной чернилами одежде, спустились на пол-этажа и оказались в кассе. Там юный прыщавый и долговязый кассир выдал Доранту нужное количество стандартных холщовых упаковок с золотыми империалами, Дорант за них расписался, и они с другом ушли.

Теперь денег хватало для закупки всего необходимого. Дорант вскрыл наугад одну упаковку, проверил число монет — всё было в полном порядке. Он пересыпал деньги в кошель, предложил довезти остальное до их с Харраном резиденции, и, ласково улыбнувшись, осведомился: нельзя ли найти постоянного возницу с повозкой?

Ему пообещали. Ну что ж, по крайней мере на разъезды по городу у них транспорт теперь был.

3

С деньгами уже можно было заниматься и всем прочим. И в первую очередь — Зарьялом и его людьми.

Друзья, сопровождаемые небольшой свитой из двух боевых слуг и двух обычных, несущих золото, не дожидаясь обещанного возницу, совершили короткий переход к окраине города, где в большой усадьбе располагался со своим хозяйством Зарьял. По счастью, был он на месте, а не в очередном походе.

Хозяин усадьбы, извещённый привратником, встретил обоих радостно и радушно. При первом же взгляде на него любой бы понял, почему его зовут «Красный Зарьял», и согласился бы, что иным прозвище быть не могло: был он не просто рыж, а огненно рыж. Голова и лицо его густо заросли медно-красным волосом, который сейчас, когда стало ему сильно за сорок, начала разбавлять — главным образом, в бороде — легкая седина. К тому же, будучи по комплекции плотен настолько, что шея у него вовсе не наблюдалась, Зарьял, как многие плотные люди, был, что называется в народе, краснорожим. Красную, будто от возбуждения, кожу лица его густо усеивали светло-коричневые веснушки, так что в целом казалось, что крепкое его туловище увенчано ярко-красной головою.

Обменявшись с Зарьялом приветствиями и обычными ничего не значащими доброжелательными выражениями, друзья перешли к делу. Зарьял был не против проехаться в Альвиан — в этом не было ничего необычного. Но, услышав про сохранение тайны и особые условия, он напрягся. Доранту пришлось брать дело в свои руки и снова вытаскивать медальон. Зарьял кивнул и успокоился. После этого дело пошло как по маслу, и они быстро договорились о найме команды Красного Зарьяла, во главе с ним самим и в числе четырнадцати воинов, не считая его самого, с оружием и амуницией, включая кирасы и шлемы, и с обозом, включая три телеги и восемь вьючных лошадей, а также троих вооружённых возниц, для похода в Альвийский лес под командованием Доранта, где команда Красного Зарьяла обязывается подчиняться Доранту и выполнять все его распоряжения беспрекословно, под угрозой смерти, равно как для сопровождения Доранта и указанных им лиц из Альвийского леса до границ Кармонского Гронта. Дорант попытался было договориться о дальнейшем пути, к столице, но Зарьял отказался категорически: он и его люди работают здесь, а выезжать в Меррадон или другие прилегающие провинции не согласны.