Хозяйка Четырех Стихий - Мария Гинзбург Страница 48

– Ты убил Радагаста? – ровным голосом спросила Адриана, подчерпывая следующую порцию мази.

Марфор почувствовал, как напряглись руки Ваниэль.

– Позвольте спросить, кто это такой? – спросил Марфор осторожно.

Адриана усмехнулась, и Марфор похолодел, увидев в ее глазах тусклый огонек безумия.

– Мужчина в доме на берегу, – сказала медсестра.

Марфор много раз слышал выражение «день, когда не стоит вставать с кровати», но сам переживал такой день впервые. И после слов Адрианы эльф остро почувствовал, что этот день вполне может стать его последним днем.

– Поверьте, мы изо всех сил старались его разбудить, но он… – стараясь придать голосу необходимую долю вежливого сочувствия, начал Марфор.

Адриана опустила свою медицинскую лопатку в рану. На четверть дюйма глубже, чем нужно. Марфор зашелся от боли.

– Прекратите! – закричала Ваниэль.

Марфор слышал ее голос сквозь пульсирующий розовый туман. Адриана извлекла инструмент. Эльф хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

– Побереги голос, – небрежно сказала медсестра эльфке, и продолжала спокойно: – Послушай, я ведь магичка, как и ты. Я вижу, понимаешь ли ты? Но я хочу, чтобы ты сам сказал.

Марфор вздрогнул. После убийства большая часть жизненной энергии жертвы выплескивалась на душегуба, но если чужеродная Чи усваивалась довольно легко, то следы чужой Цин из своей ауры могли убрать только некроманты.

– Или твоего мужества хватает только на то, чтобы убивать спящих? – спросила Адриана насмешливо.

– Да, – сказал Марфор. Ваниэль вся сжалась, представив себе последствия этого признания. – Да! Я убил его!

– Это не может считаться, – сказала эльфка. – Вы его вынудили сказать это!

Марфор в это время лихорадочно пытался вспомнить, каково наказание за убийство человека эльфом по новому Уложению. Вроде бы, смертная казнь, в случаях исключительной милости суда – воспитательный лагерь пожизненно. Ваниэль размышляла о том, хватит ли у нее Чи, чтобы прикончить Адриану и добраться вместе с Марфором до эльфийской половины Рабина, и по всему выходило, что нет.

– Благодарю тебя, сидх, за то, что ты сделал в моем доме сегодня ночью. От всего сердца, – сказала медсестра.

От изумления Марфор не нашелся, что ответить. Медсестра заполнила всю рану мазью, взяла банку и со скучающим видом скользнула глазами по инструкции на этикетке.

– Ты, кстати, маг какой стихии? – спросила Адриана.

– Воды, – ответил Марфор.

– Досадно, – поморщилась медсестра и пояснила: – Здесь еще заклинание, оказывается, надо наложить. И маги – пациент и тот, кто накладывает чары, – не должны быть антагонистами. А я маг Огня.

– Я могу наложить чары, – сказала Ваниэль.

– Ты читаешь на мандречи? – спросила Адриана.

Эльфка отрицательно покачала головой. Медсестра вздохнула.

– Повторяйте за мной, – сказала Адриана.

Когда чары были наложены, мандреченка обмотала голову эльфа тугой повязкой и закрепила ее.

– Он очень слаб после потери крови, – сказала Ваниэль. – Разрешите нам остаться здесь…

– Перевязочная может понадобиться, – сказала Адриана. – Перейдите в свободную палату.

Медсестра покинула перевязочную.

– Какие интересные отношения были у нее с мужем, – пробормотал Марфор.

– Да, – сказала Ваниэль. – Люди – самые загадочные существа в этом мире… Вставай, пойдем искать свободную палату.

Онуфрий опутал проход хитрой комбинацией заклинаний. Дверь в ординаторскую можно было даже открыть, но вошедший не обнаружил бы ни ведьмы, ни мага. Так же визитеру немедленно захотелось бы покинуть это место – вспомнились бы какие-нибудь более важные дела.

Маг обернулся. Светлана стояла спиной к нему. Ведьма расстегнула штаны и прислонилась к столу. Несколько мгновений Онуфрий молча смотрел на обнаженные ягодицы и стройные бедра ведьмы.

– Я хочу видеть твое лицо, – сказал маг хрипло.

– А я – нет, – отрезала Светлана.

Онуфрий подошел к ней, взял ведьму за плечи и рывком развернул к себе.

Владислав не в первый раз сталкивался с постбатальным магическим истощением. Барон напоил Карину и ее ведьм каким-то настоем, горьким и горячим, после чего старшая крыла почувствовала себя гораздо лучше. Владислав предлагал ей прилечь в одной из палат, но ведьма отказалась, зная, что места сейчас понадобятся людям, чье состояние намного тяжелее.

Карина осталась в приемном покое, пока еще пустом. Медсестра вернулась за свой пост в дежурке. Эней с одной из ведьм ушли в перевязочную, Владислав с другой заняли свои места во второй операционной. Ждать долго не пришлось.

Первым явился Митя с раненными эльфийскими магами и мандреченами, отказавшимися покинуть свои дома и поплатившимися за это. Карина безучастно наблюдала за сутолокой, закипевшей в приемном покое, и думала о том, сколько же раз она видела подобное. И всегда, всегда повторяется то же самое – стоны, ругань раненных, запах крови и гари.

Но было и различие.

Первый раз причиной этого всего была она сама. Впрочем, если бы Карина не пошла бы за сидхом, Шенвэль благополучно отдал бы концы в подземелье, и Рабина уже не существовало бы. Но люди и сидхи, чьи косые взгляды ведьма ловила на себе, еще не понимали этого.

Владислав вынырнул откуда-то, потрепал Карину по голове и дал ужасно твердого и кислого петушка на палочке. Ведьма улыбнулась, поцеловала его в щеку. Как и Карина, барон знал, что чрезмерное расходование Чи ведет в первую очередь к потерям глюкозы и витаминов в организме. Карина с большим удовольствием съела бы сейчас что-нибудь посущественнее, но знала, что этого делать нельзя. Владислав вернулся в операционную. Карина грызла петушка и размышляла, как же поступить с Мариной – Светлана успела рассказать ей о демарше звеньевой. По-хорошему, всех троих ведьм надо было рассчитать прямо сегодня утром. «Но где я в середине сезона возьму свободное звено? Да еще и такого высокого класса?», мрачно думала Карина.

Старшая крыла «Змей» так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как в приемном покое появился Иван. Карина обратила внимание на князя только тогда, когда он остановился у дверей той операционной, где Поджер сейчас бился за жизнь Шенвэля. Иван, очевидно, хотел поговорить с Верховным магом Фейре. Князь тяжело опирался на плечо своего телохранителя, то ли Рахмана, то ли Абдулы – Карина вечно их путала. Левая рука Ивана была неестественно вывернута. Кроме экена, рядом с князем стоял высокий сидх. Ведьма подумала, что этот сидх, пожалуй, самый старый из виденных ею. «Как же он пережил бунт Детей Волоса?», подумала Карина.

Старшая крыла направилась к князю. Возможно, сейчас было не лучшее время, чтобы решить этот вопрос, но Карина хотела знать, сохраняет ли силу заказ Ивана ее крылу после разгрома, учиненного в Рабине ее ведьмами. В случае отказа князя можно было бы по крайней мере уволить звено Марины. Почти одновременно с ней к Ивану подошел подросток, в котором ведьма узнала княжича, и второй телохранитель Ивана. Карина остановилась, не желая вмешиваться в семейную сцену.