Птицы знают лучше - Екатерина Круглова Страница 48

Стала ли всему виной поспешность? Или доктор Литанов намудрил с химикатами, а те вступили в реакцию с волшбой? Так или иначе, на секунду-другую из-под черной краски проступил текст.

Потом лист полыхнул ядовито-оранжевым пламенем — прямо Саше в лицо.

— Мама!..

Неправильное пламя опалило ей руки и волосы, поползло по рукавам. Настоящий волшебник моментально принял бы меры. Недоволшебница сумела лишь завизжать. Графин воды, выплеснутый ей на голову, почти спас ситуацию. Почти, потому что погибший документ успел упасть и поджечь ковер.

К тому времени, когда в комнату вбежал Микула с огнетушителем в руках и Степлером на плече, пламя уже было затоптано.

— Так! — спросил несостоявшийся спасатель. — Что горело?

— В основном — моя репутация, — мрачно сообщила Саша из кресла.

— И ценные вещи, — усмехнулся Вадим. — Принесите аптечку, будьте любезны. У нас тут волхв, раненый при исполнении.

— Вот обязательно было язвить? — Саша трясла в воздухе обожженными руками и прикидывала, не попытаться ли вылечить себя волшебством. Победил здравый смысл.

— Издеваться надо мной — тоже обязательно? — Вадим стоял перед ней, и на его лице снова была неприязнь. Саша невольно отодвинулась, забившись в кресло с ногами, как это делают маленькие дети.

— Мне жаль. Правда. Простите меня, если сможете. Увы, волшебство в моем случае работает только за счет сильных эмоций: страха, злости, обиды… и тому подобного.

— А положительные эмоции использовать не пыталась? Радость, например?

— Нет, — горько вздохнула Саша. — Нет ее — радости. С тех самых пор, как я попала в этот мир, и нет. Иногда нам с Сашенькой становилось весело, но это было не то, совсем не то. Сегодня с утра перебирала тряпки в шкафу — тоже порадовалась, но лишь чуть-чуть. А нестоящее счастье — где-то там, далеко… — она помахала в воздухе рукой, изображая неведомые миры, и скривилась: кисти уже покрылись волдырями. Их вид заставил Сашу вспомнить, ради чего затевалась вся эта авантюра.

— Вы успели прочитать документ?

— Какое там, — качнул головой Вадим, усаживаясь на край стола. — Тебя бросился тушить, ходячее ты несчастье!

— Очень признательна, — фыркнула Саша. — Значит, мы не сдвинулись с места. Разве что я попытаюсь восстановить бумагу из пепла…

— Ну уж нет! — сердито воскликнул Вадим и забрал у вошедшего Микулы аптечку. — Забинтовать тебя я смогу, а вот пришить руки на место — вряд ли!

Саша покорно ждала, пока Вадим обрабатывал раны и накладывал повязки. Он сумел не причинить боль, и от этого стыд за жестокие слова сделался еще сильнее.

— Пойду, наверное… — пробормотала Саша, старательно избегая его взгляда.

— Она сама не захотела, — услышала Саша, взявшись за дверную ручку.

— Что?..

— Ответ на твой вопрос. Она. Не. Захотела. Я звал ее замуж. Трижды.

— О…

Саша аккуратно закрыла за собой дверь.

Человек, который ей нравился, оказался порядочным. Кажется, в ее жизни только что стало чуточку больше радости.

Интерлюдия

Дождь уничтожил белизну за окном, ей на смену пришел тяжелый багрянец стен и черные росчерки голых деревьев. В поблекшем мире недолгий день сделался еще короче: кажется, солнце только взошло, и вот уже сумерки тянутся к человеку своими тенями.

Человек в инвалидном кресле беспокойно зашевелился, пытаясь нажать кнопку на пульте, но пальцы слишком сильно дрожали. Подошла сиделка, помогла отъехать подальше от окна под защиту светильников, с дежурной заботой спросила, что еще она может сделать.

"Можешь развернуть время вспять, дура?! Чтобы ничего этого не было!" — услышала бы она гневный ответ, сумей человек произнести связную фразу. Сиделка осталась в счастливом неведении: речь не слушалась ее подопечного, как и бесполезные ноги. Многие люди назвали бы эти потери везением: вернуться живым из тьмы Крайнего Севера доводилось не каждому. Работа на вахте за полярным кругом лишала не только "связи с родными, личного пространства и витамина D", как утверждали медицинские справочники. Ни в одном из них не говорилось, какие чудовища разбредаются по округе после каждого нервного срыва. Разумеется, были другие справочники, те, что передавали друг другу в исписанных от руки тетрадях, а то и вовсе — на словах, будто легенды и сказки. Спасались, кто как мог: кофе и сладости каждые два часа, сауна до ожогов, спорт до изнеможения — если позволяли силы. Но рано или поздно тьма все равно пробиралась в голову, и тут уже не помогали никакие уловки.

"Тьма пришлет тебе монстра, которого ты заслужил", — вспомнил цитату из рукописных советов калека в кресле. Бледное лицо исказило подобие саркастичной усмешки: можно сказать, тьме он оказался симпатичен. Второго пилота и своего коллегу бригада волхвов собирала как пазлы, добрую треть останков не нашли вовсе.

Из уголка перекошенного рта потекла струйка слюны. Вошедший в комнату старик отобрал у сиделки платок, заботливо вытер калеке лицо. Девица в белом халате испарилась, не дожидаясь приказа. Старик погладил по голове человека в кресле — словно маленького ребенка, тот успокоился, закрыл глаза и погрузился в сон без сновидений.

— Потерпи, сынок, — старик продолжал гладить светлые волосы, щедро тронутые сединой. — Я все исправлю, и тогда тьма больше никому не навредит.