Портрет моего мужа - Екатерина Лесина Страница 48

И одиннадцать.

Никогда не умела ждать, а уж теперь к ожиданию прибавилась некоторая, ранее несвойственная мне нервозность. Предвкушение? Пожалуй, что... жизнь моя на Ольсе была спокойна и размерена, а здесь... выходит, мне не хватало чего-то подобного? Того, что люди обычные переживают в юные годы, когда я была занята тем, что пыталась доказать миру, что женщины могут быть не глупее мужчин?

Доказала.

И сама почти поверила.

И теперь вот мерила шагами комнату, не способная остановиться хоть на миг. Попыталась вспомнить таблицу констант для серебра, но... голова напрочь отказывалась работать.

Волнение нарастало.

Здешняя ночь пахла морем и землей, и еще листвой, деревом. Она заглядывала в приоткрытое окно, будто не веря, что и ее приглашают в дом.

Мне бы переодеться. Лезть в амбар в платье - затея не самая лучшая. В моих чемоданах, которые так и стояли неразобранными, - слуги честно пытались, но защита не позволила исполнить обязанности должным образом - отыщется кое-что попрактичней. Юбки и в лабораториях не слишком удобны, а потому я давно обзавелась нарядом, пусть и непристойным с точки зрения сала Терес, но вполне себе практичным.

Свободные брюки.

Темная блуза из тех, которые местные надевают в море. И куртка с широкими рукавами на завязках. Пропитанная особыми составами, одежда неплохо защищала, что от ветра, что от влаги, что, куда более актуально рядом с алмазной печью, от огня. Нет, взрывая она не выдержит, несмотря на поликристаллическое покрытие - наносить я его замучилась - но вот шансы мои выжить при случайном пробоя значительно увеличивались.

Мой платок лежал здесь же.

...часы внизу пробили полночь. Еще немного и... я раскрыла шкатулку с инструментом, пытаясь понять, что именно может пригодиться. Чутье подсказывало, что стоит взять все и еще кофр с декоктами, так оно вернее будет... правда, незаметности во мне поубавится.

Я вздохнула.

Возьмем малый набор. И само собой лупу из розового алмаза. То есть, частично розового, поскольку вырастить камень подобных размеров само по себе достижение, а уж чтобы полностью измененный... мне удалось добиться деформации верхних слоев, причем довольно глубокой, что и позволило, собственно, камень отшлифовать.

Впрочем, этого хватило...

Лупа вышла небольшой, с виду даже игрушечной, но работала.

В лаборатории.

Сегодня и полевые испытания проведем. Я подпрыгнула от нетерпения и выглянула-таки в коридор. С Этной было бы проще, но... она осталась в ангаре.

Еще одного голема сделать, что ли?

Попробовать иной облик, к примеру, кого-нибудь легкого, крылатого, способного переносить небольшие кристаллы с записями... или что-нибудь иное... почтовые цеппелины - дело, конечно, хорошее, но при всей своей скорости, они значительно проигрывают обыкновенным чайкам. А вот если...

Новая идея почти поглотила меня. Впрочем, не настолько, чтобы утратить осторожность.

В коридорах было... темно.

Как-то слишком уж темно.

Пусто.

Глухо. Звук моих шагов тонул в коврах, а я сама... я ощутила себя вдруг потерянной.

- Куда спешишь, любовь моя... - этот голос заставил замереть, прижавшись к стене. Вот же...

- Какое тебе дело?

- Прямое. Я же сказал, что люблю тебя...

Юргис, чтоб ему... не спится в ночь глухую? Я вытянула шею, но разглядела лишь смутную тень. Лунный свет проникал в холл, но был вялым, разбавленным. А рядом с ним... Сауле?

- Это не мешает тебе спать с моей матерью.

- Все мы несовершенны.

Сауле фыркнула, но уходить не спешила. Они стояли по обе стороны лестницы, ею разделенные, и сейчас эта самая лестница гляделась мне непреодолимой преградой. Надо же...

- Зачем тебе я?

- Затем, что эйта Ирма, конечно, хороша, но годы берут свое. Да и любить она не умеет.

- Мне кажется...

- Всего-навсего кажется, девочка моя, - теперь голос звучал печально, а тень качнулась, будто грозя ступить на лестницу. - Она играет... со мной, с тобой... со всеми... вот увидишь, скоро ей надоест, и на моем месте появится кто-то другой. Вероятно, помоложе...

- А ты... женишься на мне?

- Если ты захочешь.

- У меня уже есть жених.

- Скорее уж надсмотрщик. Как тебя вообще угораздило заключить договор с этим... уродом?

Рыжий и урод? Нет, он, конечно, далеко не красавец, во всяком случае, до эйтов ему далеко, однако и уродом я бы его не назвала. Обычный... пожалуй, что-то в нем есть от Корна, не во внешности, в той неторопливости, в спокойствии.

...и еще эта манера, смотреть будто бы в сторону, но я хорошо научилась чувствовать чужие взгляды.

- Он не урод. И тоже не в восторге, - Сауле вздохнула, и вздох ее походил на шелест осенних листьев. - Но ты не знаешь Мара. Если ему что-то взбрело в голову...

- Выдать тебя за...

- Скорее привязать Кириса к семье... он полезный человек. А еще честолюбивый... как он думал. Помолвка с эйтой, шанс основать собственный род... правда, как оказалось, одного честолюбия недостаточно... впрочем, разве тебе есть до этого дело?

- Есть.

- Только не говори, что влюбился...

...ее голос предательски дрогнул. А мне подумалось, что разговор этот может длиться до утра, и что мне делать? Стоять, надеясь, что парочка меня не заметит, или, отступив, попытаться найти другой выход? Можно заглянуть в коридоры для слуг, но там выше шанс на кого-нибудь нарваться. Слуги в таком доме ложатся спать поздно, а встают засветло...

Нет, подожду.

- Если тебе неприятно слышать, то...

- Неприятно, - довольно резко произнесла Сауле. - Ты говоришь о любви, но что ты готов сделать ради этой любви?

- Многое, дорогая, - тень одним шагом пересекла ставшую вдруг несущественной преграду. - Подожди чуть-чуть и ты увидишь...

- Я устала.

- И пьяна.

- Тебя это тоже злит?

- А твоего жениха злит? Он тебя обижает?

- Он до отвращения благороден, а еще утомительно зануден, но и только...

- Ты пьешь, потому что несчастна. Но позволь, и я сделаю тебя счастливой.

Сауле молчала.

Она не спешила уходить, хотя могла бы. И ответить могла бы, резко, ядовито, но... то ли яд к ночи поистратился, то ли просто не хотелось ей. И вот она молчала, позволяя целовать свои руки. А мне было немного стыдно, что я это вижу.

- Если не можешь ждать, мы уедем завтра... - Юргис заговорил, и голос его низкий хрипловатый разрушил очарование момента. - Или сегодня. Сейчас. Сбежим. Обвенчаемся...