Волчья тропа - Даха Тараторина Страница 48

Старый оборотень не обращался уже очень давно. Когда у тебя семья, меньше всего хочется рисковать счастливой жизнью. Особенно чужой. Слишком многие поплатились за их тайну. Поэтому он ушёл из стаи. Поэтому многие годы жил как человек, не позволяя инстинктам взять над собой верх. Да, сладкая ночь порой манит лунной дорожкой, просит вырваться за границы города, умчаться в лес и кататься в прелых листьях, пугать робких мышат. Но под боком доверчиво сопит жена. Человеческая женщина, которую он любит больше всего на свете и ради которой сам готов оставаться человеком. Благодаря которой он им остаётся. Конечно, она знает. Глупо было бы ей не сказать. И она любит его, несмотря ни на что. Любила бы, даже если бы пришлось, как сородичам, скрываться по норам и пещерам. Но он тоже любит. И хочет устроить ей жизнь, о которой может мечтать человеческая женщина.

Он дал себе волю лишь однажды. И долго молил богов, чтобы мальчишка-оборотень оказался не настолько молод и глуп, чтобы выдать старика. Но волчонок был понятливым — выжил и вырос в сильного зверя. Приятно посмотреть. Сейчас наверняка и сам способен унюхать сородича, может, даже в человеческой форме. Но теперь он поумнел и ищет мирной жизни, а не приключений. У него ведь тоже есть жена.

— Она так от тебя и не отказалась, — заметил Тихон, наполняя две кружки пряным вином. Пахнет почти как ночной лес.

Серый усмехнулся, принимая кружку:

— Иногда мне кажется, что она ладит с волком лучше, чем я.

Тихон пригубил вино, но так и не сделал глоток. Глубоко вздохнул — так человек успокаивался бы, но волк вынюхивал, не подслушивает ли кто.

— От кого вы бежите? — наконец спросил он.

— Понял, да? — Серый ухмыльнулся углом рта и осушил кружку до дна.

— Я тоже был молодым. И был даже глупее, чем ты сейчас. Кто на вас охотится? — Серый печально посмотрел на дно опустевшей тары, но Тихон не торопился наполнять её вновь, не получив ответа. — От нас они ничего не узнают, не бойся.

Молодой волк ухмыльнулся. Конечно, собрат не выдаст его. Но и знать лишнего ему не надо. Для собственного блага. И для блага его жены.

— Есть тут один…

— Так уж и один?

— Сумасшедший — один. Но он очень убедителен и каждый раз находит тех, кто ему верит. Или, по крайней мере, желает убедиться. Ты не хочешь знать его имени, — твёрдо закончил он.

— Его имя мне ничего не даст. Но его запах может позволить помочь вам.

Тихон задумчиво рассматривал вино цвета чужой крови.

— Это не твоя битва. У тебя счастливая жизнь и ты не должен её менять.

— Ты благородный волк, — старый оборотень вдруг показался на удивление уставшим. От добродушного весёлого Тихона не осталось и следа. Серый видел лишь обессилевшего мужчину, который не готов положить жизнь за других, — твой отец гордился бы тобой.

Серый не ответил. Он очень сомневался в сказанном, но тоже хотел бы верить.

— Я могу тебе помочь хоть чем-то?

— Вы уже помогли нам. Впустили нас в свой дом, накормили, дали отдохнуть.

— И забрали эту бестолочь, — намекнул хозяин трактира на нового работничка. — Пожалел?

— Пожалел. Пропащая душа. Кто-то должен был его вырвать из лап у Недоли.

— Ну, разбойник из него и правда был некудышный, — засмеялся старик, наполняя кружку гостя во второй раз.

В соседнем дворе испуганно завыла собака. Она чувствовала, что что-то не так, но всё не могла понять причины своего беспокойства. Непонятный страх заставлял её прятать хвост в будке. В ответ послышалась ругань разбуженного хозяина, плеск ночного горшка, раз уж всё одно проснулся. Эта ночь была полна невнятной тревоги, но никто не знал, откуда она взялась. Грешили на перемену погоды.

Небо который день было чистое и звёздное. Едва приметный ветерок ленился качать деревья и лишь робко шелестел листьями. Он тоже волновался.

Тихон был умён и понимал, что эти ночные посиделки — не просто разговор двух оборотней, соскучившихся по сородичам. И Серый знал, что старый волк давно раскусил его и просто не торопит с главным вопросом.

— Катакомбы в Городище целы? — наконец спросил Серый.

— С чего ты взял, что я знаю?

— Но ты ведь знаешь, — уверенные серые глаза встретились с хитрыми зелёными, почти мальчишескими, но окружёнными глубокими морщинами.

— Входы завалили как могли. Мало кто найдёт. Если не знает, где искать. Люди стараются не замечать того, что их пугает.

— А зелье?

— Я не могу сказать точно. Его мог забрать кто угодно.

— Невелика ценность, — хмыкнул Серый.

— Но ты же за ним идёшь через полмира. С чего ты взял, что нет другого такого дурака? — Тихон выловил из своего вина неуклюжего комара. Подумав, не стал давить. Аккуратно ссадил на край стола. — Юные оборотни не способны себя контролировать. А семью хотят все. И волки в том числе. Если у кого-то родится волчонок, нет другого способа сдержать его силы.

— Раньше как-то без зелья обходились, — недовольно заметил Серый, — меня им поили только один раз. И оно действовало недолго.

Тихон засмеялся тявкающим смехом старика:

— Ты всё-таки ещё совсем волчонок. Это зелье только помогало держать вас в узде. Вы, молодые, вечно рвётесь познать всё и сразу. Детей иначе не воспитаешь. Так вы, никак, решили завести волчонка? Не слишком ли… неподходящее время?

Серый замотал головой. Нет, его жена не была беременна. И ему не нужно с помощью давно позабытого рецепта оборотней воспитывать собственного ребёнка. У него совсем другой план. Опасный до глупости. Но столь же притягательный.

— Сколько нужно выпить взрослому волку?

Тихон закашлялся от неожиданности. А он-то считал, что Серый поумнел. Он подошёл к открытому окну, вдохнул ночной дурманящий запах травы.

— Это глупость, — сказал он не оборачиваясь.

— Я знаю.

— Кто защитит её?

— Я сумею позаботиться о безопасности жены, — Серый был спокоен и не собирался отступать. Главное Тихон уже подтвердил: зелье осталось. Хорошо бы выяснить детали, но и без них уже стоит рискнуть.

— Много, — нельзя сказать, что Тихону не приходила в голову подобная идея. Разом избавиться от сладких, но таких тягостных инстинктов. Перестать слышать перешёптывания постояльцев этажом ниже, не чуять сладкого запаха разлагающейся в подвале мыши… Стать почти человеком. Не видеть цветов, недоступных окружающим. Не быть больше частью давно забытого волшебного мира. — Я бы не хотел такого для себя.

— Но я хочу, — Серый умоляюще смотрел на матёрого волка, который знает куда больше, чем говорит, — я хочу этого для неё. Она заслуживает счастливую жизнь! Жизнь, в которой не надо будет убегать от охотников. Жизнь, которую она сможет провести рядом с семьёй, не боясь, что страшный злой волк загрызёт кого-нибудь к утру.