Маша и Тёмный властелин  - Анна Гаврилова Страница 48

– Как ты проник в спальню? – строго вопросила я.

Сказала и лишь теперь обратила внимание на замызганную тунику, в которую был облачён «защитник». Посередине, то есть прямо на груди, красовался перечёркнутый тонкой линией герб.

Я порылась в памяти, вспоминая, что означает эта линия, и сильно удивилась – бастард? Хм, занятно. Лично мне известно лишь об одном бастарде…

– Ты потомок предыдущего повелителя? – спросила не церемонясь.

Товельер опять согнулся в поклоне, а выпрямившись, ответил:

– Всё верно, моя госпожа.

Та самая госпожа впала в недоумение, а потом повернула голову, чтобы пронаблюдать, как в спальню протискивается Йорик. В этот миг недоумение усилилось, потому что… Честно? Я об этом не думала, но где-то в подсознании вертелась мысль, что Йорик пропавший бастард и есть.

– А-а-а… – начала было я, но тут же замолчала, глядя на то, как единорог замирает, после чего фыркает и кривится. Не одобрил пребывание в спальне Товельера?

Зато бастард на явление символа девственности вообще не прореагировал – в оба глаза разглядывал меня.

Лишь поймав этот… хм, несколько плотоядный взгляд, вспомнила, что стою в короткой полупрозрачной ночнушке, под которой почти ничего нету. Пришлось плюхнуться на кровать и потянуться к одеялу. И спросить в процессе:

– Где ты был?

Товельер мимолётно улыбнулся, и эта улыбка точно посвящалась моей попытке прикрыть прелести.

– В плену у одного из тёмных кланов.

Я вопросительно вздёрнула бровь.

– Что? Все пятьдесят лет?

– Да, – красавчик кивнул. – Лишь два дня назад представилась возможность сбежать.

Теперь вспомнился Волков со своим рейдом и…

– На клан напали, причём свои же, – подтвердил догадку «телохранитель», – в смысле тёмные. Под шумок мне удалось выбраться из темницы, украсть гархантру и прилететь сюда.

– Украсть… что? – переспросила я осторожно.

– Гархантру, – Товельер улыбнулся так, что сердце споткнулось, – это излюбленный транспорт тёмных. Такие страшные твари с кожистыми крыльями…

– Ах вот как, – перебила повелительница. Да, тварей встречала.

– Знаете, я очень рад, что у светлой стороны появилась такая…

Я вновь перебила, но уже жестом. А ещё почувствовала себя такой занудной, что хоть вой. Просто напротив стоит видный мужчина симпатичной наружности, который не побоялся вломиться в спальню и вообще обнаглел, да ещё и глазами изумрудными эротично шарит, а я вместо того, чтобы таять, сижу и думаю о Волкове.

В смысле пофиг мне на самозваного телохранителя. Вот был бы на его месте Алекс, то…

Я закусила губу и ужаснулась – это куда же мир катится? И как я дальше жить-то буду с такими заморочками? Я теперь никогда ни на кого не клюну? Так и буду по какому-то идейному противнику страдать?

Ну, знаете… Нет! Нет, я не согласна! Я… я…

Я легла на бок, подпёрла голову рукой и приказала красавчику:

– Тунику сними.

– Зачем? – удивился мужчина.

– Хочу понять, подходишь ты мне в телохранители или нет.

Наблюдавший за диалогом Йорик закатил глаза и, развернувшись, вышел. Ещё и дверь за собой задним копытцем прикрыл.

Ну а мы с Товельером остались, и бастард оказался весьма догадлив: в смысле – понял, к чему эти смотрины. По красивому лицу скользнула новая обворожительная улыбка, а потом взгляду повелительницы предоставили сексуальный рельефный торс.

Тут было всё – и увитые жилами руки, и плечи, и накачанные грудные мышцы, и кубики пресса, и бегущая вниз от пупка дорожка… И выглядело всё так, что даже гормоны встрепенулись, намекнув – шанс отделаться от чувств к Волкову всё же есть.

Это стало поводом вздохнуть, а потом вынести вердикт:

– Ладно. Будь телохранителем.

Товельер застыл на секунду и выдал после паузы:

– И это всё?

– В смысле «всё»? Тебе мало?

С видом самого мачистого мачо красавчик вздёрнул бровь, сделал плавный шаг вперёд и…

Не знаю, как так получилось – отследить не смогла и не успела. Но в следующий миг я оказалась распластана на кровати, а полуголый телохранитель на мне. Кожей ощутила жар его тела, вдохнула терпкий мужской запах и даже поймала какую-то слабенькую волну мурашек.

И услышала проникновенное:

– Моя госпожа… может, вам и достаточно, но я не могу уйти просто так.

Потомок прошлого повелителя наклонился и коснулся нежным поцелуем шеи. Потом ещё раз и ещё. Ответом на это совсем уж хамство стала новая волна вялых мурашек. А вот когда Товельер накрыл поцелуем губы…

В этот раз я опять не отследила и, более того, даже не пыталась. Вообще из реальности выпала! Мозг словно отключился на несколько секунд. Ну а когда сознание вернулось, светлая леди узрела следующую картину: красавчик уже снизу, я восседаю на нём, сдавливая коленями бока и прижимая пальцы к каким-то точкам на шее. А он стремительно синеет! И взгляд невидящий! И язык высунут, а изо рта пена идёт!

– Иуи! – сообщила миру я. А потом вообще заверещала. Отскочила от мужика и, о чудо, тот синеть перестал.

Я заверещала громче прежнего, и красавчик даже зашевелился, доказывая, что не умер. К моменту, когда в спальню влетели Йорик и Хрим, он очухался настолько, что сумел прохрипеть:

– Госпожа, за что?

И столько страдания в голосе, столько укоризны, что я слегка устыдилась. Даже ручки свои убийственные за спину спрятала, одновременно поражаясь – фига себе! Я, оказывается, и вот так могу?

– Что здесь происходит? – бухнул Хрим.

– Ы-ы-ы… – ответила я.

Вдохнула, выдохнула и, указав на Товельера, объявила:

– Мой телохранитель.

Хрим то ли не расслышал, то ли не понял, то ли не поверил.

– Кто-кто? – переспросил он.

Я щёлкнула зубами и расплылась в хищной улыбке. А что? А почему я должна отменять своё решение? Ну подомогался немного, но теперь-то мы разобрались и всё будет хорошо?

– Телохранитель! – повторила радостно.

Товельер страдальчески застонал, а я оскалилась ещё шире.

– Только не говори, что ты не рад, – хмыкнула, обращаясь к красавчику.

Ответом стал новый исполненный боли стон.

А Хрим посуровел пуще прежнего и спросил:

– Маша, что тут происходит?

– Собеседование, – вновь улыбнулась я.

Клыкастик явно не понял, однако попытки докопаться до сути оставил. Тоже вздохнул, беря паузу, а потом сказал:

– Маша, если ты не в опасности и закончила, то у меня к тебе дело.