Маги, ведьмы, чернокнижники - Аня Сокол Страница 47

Усталость навалилась разом, только что я могла стоять, а в следующую секунду легла на землю.

Что ж, первую ночь на Лихих болотах мы пережили.

Чья-то рука трясла меня за плечо. Боги, что еще произошло? Я закрыла глаза всего лишь на секунду.

— Вставай, надо уходить, — звучал голос над ухом. — Айка!

Я подавила возглас: «Так уходите!» — и с трудом села. Исцарапанный Михей стоял рядом с лошадьми. Перевязанный Рион наклонился и требовательно тряс меня за плечо. Вириец, не замечая враждебных взглядов парней, улыбался с противоположной стороны поляны. Хорошо хоть на этот раз обошлось без связывания. Дохлые вараксы живописно украшали местность.

Судя по расположению солнца, я спала не больше пары часов. Встать удалось с трудом, руки казались тяжелыми, тело саднило и чесалось.

— Тебе бы умыться, — предложил Рион.

— Думаешь? — буркнула я и плеснула в лицо воды из фляги.

Представляю, насколько все плохо: грязь, ветки и листья на одежде, кровь — своя и чужая, волосы, как пакля, глаза наверняка красные и мутные. Жаль, что вараксы непривередливые, внешний вид блюда их не заботит. Я вздохнула, отпила из фляги. От ледяной воды тут же свело зубы.

Уходили быстро, не тратя времени на разговоры и объяснения. С заходом солнца стая вернется, все хотели к этому времени оказаться как можно дальше отсюда. Коней вели на поводу. Вит, не обремененный поклажей, передвигался быстрее всех, не застревал в кустах, не выбирал, куда поставить ногу. Как-то незаметно вириец оказался во главе нашего куцего отряда, выбирал путь, сворачивая по одному ему понятным ориентирам.

— С ним нужно что-то делать, — поравнявшись со мной, зашептал маг.

— Зачем? — спросила я.

— Что значит зачем? Он — враг.

— Чей?

— Наш! Всей Тарии.

— Мне он ничего плохого не сделал, — высказался шедший следом Михей.

— А зачем он с нами тащится, знаете? — съехидничал Рион. — Почему помог отбиться от стаи?

— Скорее спас, — поправила я. — Нет, не знаем, но давай спросим? — Переложив повод из одной руки в другую, я позвала: — Вит! Ты чего, как выражается мой друг, с нами тащишься? И почему помог этой ночью, а не ушел, пока вараксы завтракали кем-то другим?

— Не имею склонности к самоубийству. — Вириец обернулся. — Выжить в этих краях в одиночку сложно, если не сказать невозможно. Эта стая съест вас, а следующая — меня. Не могу все время спать вполглаза, никто не может, рано или поздно я закрою глаза, а открою уже в Дасуни, если будет что открывать. Да и потом…

— Что? — Я потянула Облачко за собой.

— Я много чего совершил в жизни, — голос Вита стал невеселым, — о чем не хочу вспоминать или хвастаться, вот только детей в чащобе еще не бросал.

— Детей? — дернулся Рион.

— Детей, — словно не замечая тона чаровника, подтвердил вириец. — И не надо мне рассказывать, какие вы все взрослые и самостоятельные. Были бы взрослыми — не бродили бы по гиблым местам во главе с «пустым» малолетним кудесником. И куда ваши учителя смотрят?

— Не твоего ума дело, вириец! — рявкнул Рион.

— Так я с вопросами и не лезу. — Мужчина развел руками и пошел дальше. — Просто иду.

— Княжество в другой стороне. — Рион передал поводья мерина Михею и пошел вперед.

— Уверен? — Вит хохотнул.

— Да, — парень посмотрел на солнце, — Вирит восточнее.

— Дома-то небось по головке не погладят, — вставила я. — За смерть кудесника даже благородному придется отвечать.

— Каюсь, монна, — склонил голову Вит, отвечая сразу на оба вопроса.

— Ты даже не знаешь, куда мы идем, — злился Рион.

— Точно. — Вириец картинно хлопнул себя по лбу. — Так куда вы идете?

— В Велиж, — не обращая внимания на мага, ответил Михей.

— Затейливый избрали путь.

— Не мы, он нас. — Я похлопала Облачко по морде.

— Можем дойти до Старого тракта, а там разойтись, — предложил стрелок.

— Меня это устраивает, — кивнул Вит.

— А меня нет, — высказался упрямый чаровник.

— Рион, в чем дело? — спросила я. — На самом деле в чем?

— Дамир поручил тебя мне. А рядом с этим, — парень указал на спину Вита, — мы все в опасности. Вы не знаете вирийцев! Они поклоняются богам смерти, их магия противна магической природе мира. Они — враги.

Слушая обличительную речь, Вит кивал, словно соглашался с каждым словом.

— Постой, ты взъелся на него из-за происхождения? — уточнила я. — И все? Будь он тарийцем, ты бы, мило улыбаясь, шел рядом?

— Он — вириец, — повторил Рион.

— А я кто? — нащупав медальон, резким движением скинула цепочку. — Запамятовал? Много хорошего тебе сделала? Поплевать на землю не забыл? Камнями покидаться? А?

Я не видела, как Вит отреагировал на перемены в моем облике, а вот Рион побледнел.

— Айка, я вовсе не имел в виду… — забормотал он. — Ты — совсем другое дело.

— Неужели? — съехидничала я.

Рион выдохнул, сжал кулаки и наконец сказал правду:

— У меня в Пограничном гарнизоне вся семья погибла. Отец, мать и маленький брат. За две недели до штурма Дамир распознал во мне дар и увез в столицу. А они остались там. И умерли. Их вирийцы вырезали, такие, как этот.

— Мне тогда лет семнадцать было. — Вит остановился и пристально посмотрел на чаровника. — В боях не участвовал, но даже будь иначе… Думаешь, у простых солдат есть выбор? Приказ есть приказ. Что у ваших, что у наших.

— Будь иначе… — эхом повторил Рион, отвернулся и за весь дневной переход не сказал больше ни слова.

Война — горька для всех. Закончилась она давно, а последствия вот они, до сих пор аукаются.

Наверное, это был самый тяжелый и выматывающий день путешествия. Темные стволы, выступающие из мягкой земли корни и безмолвное небо над головой. Шаг, второй, третий… сотый. Фырканье мерина и успокаивающее бормотание стрелка. Молчание мага и целеустремленность Вита. Это я запомнила, а остальное… Однообразие губительно для памяти. Привалов не устраивали, обходились короткими передышками. Остановились, когда я стала подозревать, что ночной сон не входит в наши планы. Или, вернее, в планы Вита.

В лунном свете топи выглядели жутко. Под ногами чавкала вода, не раз латанные сапоги промокли насквозь, что заставляло ежиться от холода. Но я продолжала идти, зная, что меня ждут. И была полна решимости явиться на встречу. Блеснула темная вода заросшего камышом пруда. Дорожка следов за спиной наполнилась жижей. В голове вертелась сотня вопросов, из которых я никак не могла выбрать главный.

Где я? Что здесь делаю? Куда и зачем иду?