Белое и черное - Георгий Герцовский Страница 47

– Как же мы с тобой допустили-то?.. – не то упрекал, не то просто размышлял вслух главный.

– Прокул, ты знаешь, делали все, что могли… Все средства использовали, чтобы отвлечь от этой работы или перенаправить поиск в другом направлении. Бесполезно.

– Да, я знаю, знаю.

Вновь побежали кадры с радостным Казимировым: вот он что-то празднует с коллегами, вот он – наконец-то – в магазине одежды, костюм себе новый покупает, вот он с женой в театре. В новом костюме. В белом. Ну, он так решил. На фоне этих и подобных кадров звучит следующий диалог.

– Приветствую вас, Прокул и Аврелий. В общих чертах обстановку на сегодня знаю. Главный вопрос, кто-нибудь изучал возможные последствия?

– Да, Феофан, – теперь уже грустным голосом отвечал руководитель проекта Прокул.

Вновь пошел видеоряд. На полигоне проводится испытание новой бомбы. Как я понял, советской. Взрыв, кстати сказать, совсем не такой разрушительный на вид. Но потом, как в современных компьютерных имитациях, показан срез земной коры. Только тут я вижу, что съемка документальная. И это притом, что это будущее так и не наступило, к счастью. Верхние слои земной коры – после взрыва магнитной бомбы – приходят в движение, деформируются, появляются большие трещины. Вновь показан полигон – он содрогается как при сильном землетрясении. Следующий ракурс – с высоты птичьего полета: появляются большие разломы, падают деревья, выворачивая корнями землю, землетрясение продолжается и даже усиливается. «Петрокамера» поднимается еще выше – цунами, активизируются вулканы Южной Европы и Дальнего Востока. Нарезка из теленовостей различных мировых СМИ: перекошенные лица и выпученные глаза телеведущих, бегущие строки про советскую агрессию, видеокадры с огромными волнами цунами, накрывающими целые города, и толпы людей, бегущих по трясущейся земле от вулканической лавы… Далее видеосъемка полномасштабной ядерной войны.

– Понятно, – сказал Феофан. – Вероятность подобного развития событий?

– Высокая, – ответил Аврелий, – по нашим расчетам, не менее семнадцати процентов. В случае если испытания бомбы совпадут с очередным обострением между Штатами и Советами – вероятность вырастает до сорока восьми процентов.

– Как-то пробовали отвлечь?

– Тысячу способов. Появление старых друзей, любимых – в прошлом – женщин, две новые студентки в его вкусе…

«Ого, да у них иногда методы совсем как наши», – подумал я.

– …другой институт звал его на должность декана с двухкратным повышением зарплаты, американцы выходили с предложением сотрудничества по антигравитации… Все зря. Ни на что не клюнул. Даже споить пробовали, чтобы как-то отвлечь… Все лучше…

– Ну, это вы уже зря, ребята, – отреагировал Феофан, – мы все-таки не демоны…

– Все равно ничего не получилось, – вступился за своего подопечного Прокул, – Казимиров работает, как оглашенный. Ничего и никого вокруг не видит…

– Ясно. Тогда делать нечего.

Долгая пауза, в течение которой я опять вижу эпизоды из текущей жизни Казимирова – на этот раз малозначимые – и слышу негромкие закадровые переговоры Аврелия с Прокулом. Они явно ждут чего-то.

– Разрешение получено. Велено тщательно продумать компенсационное воплощение.

Что такое «компенсационное воплощение», я прекрасно знал. Если какому-то человеку в жизни пришлось претерпеть многое – и не за грехи, а по стечению обстоятельств (например, концлагерь), то часто ему дают в следующей жизни родиться совсем в других – гораздо более комфортных – условиях. Вас удивит, например, что некоторые миллиардеры из списка Форбс в прошлой жизни были нищими. Но не крали, не завидовали. Это важно.

– Да, это уже продумано, – сказал Прокул. – Через пятнадцать лет он может родиться в одной хорошей семье, в Швейцарии. Полная семья, хорошие и очень состоятельные люди. Больших катаклизмов не просматривается до самой старости. Если только сам не напортачит.

– Чем, вероятнее всего, там заниматься станет?

– Девушка, на которой женится позже, будет жить с ним по соседству. Вместе с детства будут увлекаться флорой и фауной – жучки, травинки, цветочки… Скорее всего, биологию и выберет как профессию. Будет сотрудничать с «Гринпис». Позже, возможно, даже возглавит.

Описания Прокула сопровождаются коротким фильмом, демонстрирующим сказанное. Пузатый малыш в детском креслице, светловолосая молодая мама, подбирающая с детского подбородка ложечкой ту часть пюре, которая не улеглась у малыша во рту; потом такая же блондиночка лет семи – на маму его, кстати, очень похожая – копается вместе с ним в цветочной клумбе: не иначе как ловят жука какого-нибудь или семечко сажают… Снаружи показан их семейный дом… Вполне приличный особняк, надо сказать. Папа, возвращающийся откуда-то на дорогом двухместном авто черного цвета. Вот главному герою лет четырнадцать – он в спортивной форме и с баскетбольным мячом в спортзале среди других таких же пацанов. Ну и так далее.

– Проследите, чтобы все бумаги сгорели, – сказал Феофан.

– Да он всегда их носит с собой. Никогда не расстается со своим портфелем, – ответил Аврелий.

– Кроме Казимирова, кто-то способен восстановить результаты его трудов?

– Нет, – хором ответили Аврелий и Прокул. – Казимиров очень скрытен в этом вопросе. Даже среди его лаборантов никто не знает полной формулы, – продолжил Аврелий, – и нет ни одного, кто способен воссоздать всю картину без его записей.

– Это хорошо, – сказал Феофан. – Что жена и сын?

– У Лилии есть шанс на повторный брак. Года через четыре. Вероятность довольно большая. Бывший аспирант Казимирова. Сейчас работает в Латвии. Скорее всего, переедут туда. Сыну будет нелегко к многому приспособиться, но мы будем следить и помогать.

– Понятно, – в эфире на короткое время повисла тишина, а видеоряд из жизни швейцарской семьи сменился другими кадрами. Лилия, в каком-то смешном чепце, сидит на лавочке, возле маленького домика, щедро обсаженного цветами. На руках у нее младенец. Подросток – видимо, Казимиров-младший – возвращается из школы, с размаху портфелем толкает калитку ограды и так далее.

– Согласовано, – произнес Феофан, а Прокул и Аврелий не сказали ничего, только кто-то из них глубоко вздохнул.

Далее я вижу салатовый «москвич» Казимирова. Вечер, дождь, мокрая дорога. Казимиров один, но очень весел, видимо, даже подшофе. Дорога идет вдоль лесопосадки, потом поворачивает и дальше пролегает над склоном. Именно на этом повороте на полном ходу в автомобиль Казимирова врезается бордовый «КамАЗ». От толчка «москвич» кубарем катится по склону. Дальше взрыв и столб черного дыма.

«Да, ребятки, – помнится, подумал я, досмотрев петрофильм, – вам тоже приходится решать непростые задачки – не только нам».

* * *

Как совсем недавно Черному троллю не терпелось поскорее начать Великий поход, так сейчас ему хотелось поскорее добраться до эльфов. Как совсем недавно в нем клокотала ненависть, требующая жертв, так сейчас, столь же нетерпеливо, но совсем других жертв требовала его совесть. Тролль хотел получить искупление как можно быстрее, поэтому он обернулся могучим черным жеребцом и помчался. В образе темного дыма он нередко облетал окрестности, удаляясь порой довольно далеко от родной пещеры; поэтому тролль приблизительно знал, где находится Гровенгридль. Эльфы-разведчики, которые только-только обосновались на деревьях и приготовились немного отдохнуть от утомительных поисков тролля, были немало удивлены, когда вдруг из пещеры выскочил вороной красавец и умчался прочь. Они прибыли пешими: так гораздо проще прятаться, хотя и намного тяжелее преследовать, но именно этим им и пришлось заняться, так как сразу было понятно, кто скрывается под обликом черного коня.