Иллюзия греха. Последняя иллюзия - Диана Соул Страница 47

Вот оно… то самое. Я не знал ему названия, но был уверен, что сейчас произошло то, о чем я мог рассуждать и строить гипотезы, но никогда не испытывал.

Вот что витало в воздухе и чем хотелось дышать, чтобы появилось ощущение полностью раскрытых легких.

Поцелуй.

Никаких крыльев, как и сказала Виола. Но было ощущение все сжигающего огня, который воспламеняет каждую клеточку тела, превращая ее в горстку праха. А потом была отрезвляющая боль.

Виола меня укусила, заставив протрезветь и очнуться.

А после, в довершение всего, еще и сбежала.

И что бы это значило?

Мой первый поцелуй оказался настолько ужасен, что девушка поспешила исчезнуть с глаз долой как можно скорее? Странно, я ведь старался.

Хотелось спросить совета у кого-нибудь более опытного, кто мог бы подсказать хоть что-нибудь, и я позвонил Ричарду.

Не уверен, что брат был тем самым человеком, но больше набирать было попросту некого.

Ричард поднял на удивление быстро, словно до этого крутил телефон в руках.

– О, ты-то мне и нужен, – не здороваясь, выпалил он. – Я тут кое-что нашел в вещах нашей гимнастки.

Тон Ричарда при этом был восторженно-радостным, словно он отрыл бриллиант в толще горы, ну или наконец сумел запустить свою чудо-машину. Вот только мне отчего-то сразу не понравилось…

– И что там? – настороженно переспросил я.

– Дневник ее матери. Похоже, Виола, как хорошо воспитанная дочь, туда даже не заглядывала. И зря.

– А ты, значит, моральными ценностями не отягощен и засунул свой нос в личное?

– Прежде всего я ученый, а во вторую очередь человек. И да, теперь я совершенно точно убежден, что твое решение не заводить от нее детей правильно.

Я промолчал, ждал, что брат скажет дальше.

– Ее мать считала, что является одной из дочерей инкуба, какого именно, понятия не имею, но если все описанное в дневнике правда, то гипотеза вполне имеет право на жизнь.

Сердце пропустило удар.

– Что там написано?! – Мой голос словно заледенел на сотню градусов.

– Ты же знаешь, конец двадцатого и начало двадцать первого века особо не отличались правильными нравами. Случайные связи практиковались весьма часто. Так вот, бабушка нашей потенциальной сестры, а может, тетушки, я еще не разобрался, вела весьма специфичный образ жизни, пока в итоге не доигралась и не забеременела матерью Виолы.

– Чушь! – выпалил я. – Это мог быть кто угодно.

– Мог, – согласился Ричард. – Но в дневнике все описано так, что складывается четкое ощущение воздействия на бабушку мисс Райт. Она не помнила даже лица партнера, всегда переводила все вопросы о нем на нейтральные темы. Да и факт рождения девочки косвенно подтверждает историю.

В моем горле застрял ком, такой, что сразу и проглотить не удалось, лишь спустя мгновение я справился с чувством оцепенения и переспросил:

– Мы же смотрели генотип Виолы вдоль и поперек. Там не было ничего настораживающего.

– Куда смотрели?! – Ричард на той стороне явно веселился. Ситуация с вновь обретенной родственницей явно забавляла брата. – На гены и совпадение их с похожими материалами двухсотлетней давности? Нам даже в голову не пришло проверить вас на потенциальное родство. Шансы, конечно, малы, но если она наша троюродная сестричка и пошалил наш дедуля, то я не буду удивлен.

А вот я сейчас был очень удивлен, точнее… погружен в странные ощущения, названия которым точно не знал. Мое сознание будто разбили, и теперь я пытался собрать мысли по осколкам.

– А ты, кстати, зачем звонил? – Брат все же вспомнил, что сделал звонок не он. – Что-то случилось?

– Да, – сдавленно процедил в ответ. – Я поцеловал Виолу…

С той стороны раздалась отборная брань.

– Твою ж… Надеюсь, она тебя убила за эту выходку?

– Нет, но она первая полезла, а потом укусила и сбежала, – честно доложил я.

С той стороны повисло молчание. Похоже, Ричард переваривал услышанное, а потом все же уточнил:

– Мы сейчас о Виоле говорим? Уверен, что она сама полезла?

– Конечно уверен. Она выпила вина, а потом…

– О, тогда это многое объясняет, алкоголь никогда не был лучшим советчиком в подобных делах. – Хорошее настроение у Ричарда улетучилось, сменившись привычно хмурым. – В общем, завтра жду ее у себя в лаборатории. Попробую разобраться в хитросплетениях родословной. А, ну и еще одно, достань мне из музея трость Деймона Сакса, ту самую, которая стазисный артефакт. У меня есть несколько идей по ее поводу.

Я насторожился. Идеи Ричарда в большинстве своем прекрасны, вот только эта почему-то интуитивно тревожила меня уже сейчас. Необъяснимое чувство, еще одно, которое я не мог объяснить логикой.

– Что за идеи?

– Виоле не обязательно делать новый медицинский артефакт, пусть попробует починить уже существующий. Но для начала надо все изучить.

Его слова меня несколько успокоили. Звучало, по крайней мере, вполне безобидно.

– Хорошо, завтра вечером Виола будет у тебя, трость тоже. Я пришлю предмет с курьером.

– А ты? – вдруг неожиданно поинтересовался брат.

– Много работы. Мне ведь не обязательно присутствовать.

– Не обязательно, – согласился близнец. – Но ты все равно загляни, пересдашь кровь. Лаборантка, которая проводила анализ, нечаянно разбила колбы. Не с пола же собирать.

Пришлось возвести глаза к потолку. В этот момент я четко понял, что мне не очень нравится подход Ричарда к подбору персонала. То из-за их ошибки половина лаборатории взлетает на воздух, то колбы разбиваются, но я ничего не сказал ему по этому поводу, не желая развивать еще и эту тему. У нас и так впервые за долгие годы намечалось некое подобие перемирия, не хотелось все портить глупым поводом.

– Хорошо, я приеду, – пообещал ему.

Отложив спустя время визофон в сторону, я еще некоторое время смотрел на солнце, клонящееся к горизонту, а после придвинул початую бутылку и вылил остатки коньяка в бокал.

В моей голове теснилось слишком много мыслей, чтобы я мог уснуть спокойно. Надежда была только на алкоголь.