Академия темных властелинов - Надежда Мамаева Страница 47

А по толпе гулял шепоток про так не вовремя поставленный на стены общежития и прилегающую территорию антимагический полог…

Поверх рокота толпы студиозусов прозвучало:

— Начинаем аукцион!

Крикуну тут же отвесили подзатыльник, но его еще более громкое оправдание: «А что? Столько народу собралось. Грех что-нибудь не продать!» — разделило толпу на два лагеря. Одни ахали над развернувшейся на крыше драмой (в основном это барышни со светлой половины). Вторые — с факультетов некромантии, чернокнижия и боевого магического — отпускали циничные шуточки, между строк которых так и звучало: да когда же он грохнется наконец!

Такая бесцеремонность объяснялась просто: неврастеникам не место среди воинов. Пусть уж лучше такой самоубьется сейчас, чем из-за его расшатанных нервишек придется подставлять спину под когти нежити.

Я вглядывалась в две фигуры, лихорадочно соображая, что же сделать…

На брусчатку упала черепица, первой не выдержавшая натиска дружеских чувств Альта и Уилла. Она проскользила по полотнищу вертикального флага, что реял вровень с окнами пятого этажа и мел кистями карниз на уровне второго, и разбилась о булыжник. Зато на крыше появилось еще одно действующее лицо: наш физрук. Магистр Дирк, ступая мягко, по-кошачьи, добрался почти до козырька, когда черепица сбоку начала ехать на манер ледника целым пластом. Мужчина замер.

Черепица упала на камни при полном молчании, осенив толпу облаком пыли. Прониклись все. И адепты, и подоспевшие к этому моменту преподаватели, и даже юный коммерсант, желавший устроить торги.

— Альт, держи его! — Сильный, уверенный голос преподавателя услышали все. — Отпустишь — силовым арканом не подхватить. Сегодня, как назло, на общежитие установили антимагический полог. Ни плетения, ни заклинания левитации не подействуют.

Двор загудел. Седобородый старичок в голубой хламиде (преподаватель лекарского дела?) воздел корявый, как ветка карагача, перст к небу и заголосил о ценности каждой жизни. Экзальтированная девица начала обмахиваться платочком, причитая: «Ну как же так! Я сейчас от волнения лишусь чувств…» — но, оглядевшись по сторонам и узрев, что все внимание стоящих вблизи парней приковано к крыше, грохаться в обморок раздумала.

Зато темная половина академии хранила единодушное молчание, лишь с жадным интересом вглядываясь вверх.

Дирка и Альта разделяло всего несколько метров, которые магистр не мог пройти из-за обвалившейся черепицы. Но вот в руках мужчины появилась веревка, конец которой он и кинул белому как мел моему муженьку.

Кто-то из толпы облегченно вздохнул, предвосхищая благополучный исход. Зря.

Альт неуклюже взмахнул рукой, пытаясь поймать конец, и чуть сам не потерял равновесие.

Все же кое-как он умудрился ухватиться за веревку. Вот только спасаемый отчего-то удвоил усилия по своему самоубийству, упираясь ногами и бурлаком таща за собой вниз моего супружника.

Все в толпе смотрели лишь на это противостояние, и ни один не видел ее. Смерть. А госпожа костлявая меж тем, подобрав подол и зажав под мышкой косу, на цыпочках шла по карнизу, недовольно цыкая на магистра. Как же! У нее тут сверхприбыль наметилась — аж два адепта, а какой-то мужик собирается вырвать душонки, которые она записала уже на свой счет, из ее рук!

Чернобалахонница доковыляла до ребят, сделала пару шагов вверх по скату и, выпустив из пальцев подол, половчее перехватила косу. Замахнулась ею на манер топора и, опустив лезвие на натянутую веревку, начала пилить волокно.

Рука, что легла мне на плечо, заставила не просто вздрогнуть всем телом, а едва не заорать.

— Интересное зрелище, не так ли? — раздался знакомый голос с хрипотцой.

Вторая рука нагло легла мне на талию.

— Очень, — севшим голосом ответила я. — Особенно если учесть, что это зрелище того, как я становлюсь вдовой.

— Что? — В этом коротком вопросе смешались гнев, возмущение и даже обида.

Полотнище вертикального флага от порыва ветра выгнулось дугой и с хлопком ударилось о стену, вновь приковывая внимание к зданию. А меня перемкнуло.

— Согласна! — выпалила я, разворачиваясь и беря лицо Эрвина в ладони, словно в тиски.

Похоже, столь резкой смены темы разговора он не ожидал. Но не зря Торон учился на боевом факультете. Тотчас сориентировавшись, уточнил:

— На что?

Все же еврейские хромосомы не дали мне выпалить опрометчивое русское «на что угодно».

— Кто-то недавно заверял, что пойдет на все, чтобы меня добиться… Так вот. Поможешь мне остаться замужней, а не вдовой — пойду с тобой на свидание. Смекаешь?

— На два, — мгновенно включился в торг Эрвин.

— Да. Только быстрее! — Я заработала локтями, пробираясь сквозь толпу.

Только бы успеть…

Смерть активно работала косой, прямо как стахановец-лесоруб бензопилой «Дружба». Но то ли инвентарь ей попался бракованный, то ли лезвием все же удобнее головы оттяпывать, а не добротную пеньку с мое запястье толщиной перепиливать — так или иначе, пока канат держал. Надолго ли?

В общежитие в этот раз удалось попасть без вопросов. Комендант, как и все, глазел на действо, что разворачивалось на крыше.

Я неслась по лестнице. Сердце колотилось о ребра, грозя проломить грудную клетку изнутри. Воздух жег легкие, мышцы готовы были разорваться.

Эрвин остался внизу. Пятый этаж — не ошибиться бы. Лестница. Коридор. Оконный проем, в котором на долю секунды мелькнуло иссиня-черное полотнище штандарта.

Энжи все время моего лестничного забега изображала отчаянную крысу, привыкшую объезжать норовистых хозяек. Она вцепилась всеми четырьмя лапками мне в волосы аккурат на макушке и что-то пронзительно пропискивала. То ли лозунг на своем крысячьем скандировала, то ли материлась.

Я пронеслась по коридору и затормозила о подоконник. Штандарт длиной не меньше шести метров висел меж окнами. Ткань прочная. Должна выдержать. Вот только как его снять? Наверняка ведь на совесть закреплен…

— Энжи, вся надежда на тебя! — С этими словами я отодрала крысу от своей шевелюры.

Сказать, что голохвостая не сопротивлялась, — значит обидеть благородную погрызуху. Но мне было особо не до церемоний.

Энжи пришлось бочком, цепляясь за лепнину и прочие архитектурные извращения, пробираться к ткани.

Крепления оказались хоть и прочными, но тоньше, чем канат. Падающую ткань я успела подхватить в последний момент, по пояс высунувшись из окна. Крысявка тогда же в прыжке спикировала на мое плечо.

Сматывать добычу было некогда. Она так и волочилась за мной по полу, пока я бежала вниз, перепрыгивая через ступеньки лестничных пролетов двух этажей.

Рапунцель выбрасывала из башни косы, общежитские студентки в мою университетскую юность — из окна пожарные шланги, что уложены в бухту и запрятаны под стекло рядышком с огнетушителем, а вот я сегодня — штандарт боевого факультета магистерии.