Кукла советника - Елена Литвиненко Страница 47

Вместо этого Йарра остановился, глядя, как я пересыпаю песок между пальцами.

– Сердце не выдержит.

– Как?..

– Вот так. Или ты думала, что такие умения берутся из ниоткуда? Ты или используешь силу, разлитую в мире, или тратишь свою.

– Как и маги?

– Да… Почему тебе не нравится вода? – сменил тему граф.

– Она холодная, – пожала плечами я.

– Озеро теплое. Попробуешь?

Я послушно подошла к воде, опустила в нее ладони.

– Неужели ты мерзнешь? – удивился Йарра мурашкам на моей коже.

– Мерзну. – Я встряхнула руками, осушая пальцы. – Ваше сиятельство, я могу спросить?

– Ну?

– Если я перестану учиться, моему здоровью ведь ничего не будет угрожать?

– Будет. От внутреннего огня так просто не уйти, однажды разбудив его, ты постоянно будешь черпать из него силу. Причем неосознанно. Любое движение, любое напряжение сил будут иссушать тебя.

Стало страшно.

– И… Долго я смогу так прожить?

– Лет десять.

Я сглотнула. Мы, райаны, живем долго – Лес отобрал у нас магию, но подарил многие лета: сто восемьдесят – двести – это норма, а не счастливое исключение. Как полукровка, я могла рассчитывать на сто пятьдесят.

Но умереть, не достигнув и двадцати пяти?! Ноги стали мягкими, как водоросли. Я беспомощно смотрела на графа.

А он на меня. Между бровями залегла глубокая складка, лицо хмурое. Он откинул голову назад, прищурился, размышляя. И вдруг улыбнулся.

– Иди-ка сюда.

Далеко впереди, за барханом в форме верблюжьей головы, раскинулась финиковая роща. Высокие разлапистые пальмы расчерчивали длинными тенями стены прекрасного дворца с золотым куполом, приглушая сияние кровли. Перезвон бубенчиков, смех, ритмичный бой барабанов звали, манили к себе. Все мысли о возможной гибели вылетели из головы, смытые этой удивительной музыкой.

Проваливаясь в песок, я шагнула вперед. Обернулась на графа, продолжавшего сжимать мою ладонь.

– Можно?..

Йарра отпустил меня, и я, оскальзываясь и едва удерживая равновесие на крутом песчаном склоне, поросшем редким кустарником, сбежала вниз. Потом, помогая себе руками, взобралась на следующий холм. Бубенцы продолжали звенеть, дразнить.

Я раскраснелась, запыхалась, но музыка не приближалась, а, казалось, лишь отдалялась. Вот и бархан, похожий на верблюда. Роща должна быть прямо за ним. Я поднялась на вершину и пораженно застыла.

– Да чтоб меня гуль загрыз!..

Сияющий золотой дворец вдруг задрожал и исчез. Финиковые пальмы, до которых можно было рукой достать, начали бледнеть, растворяться одна за другой в искрящемся мареве. Музыка становилась все тише, пока не смолкла. А потом кто-то рассмеялся. Но не обидно, не злорадно, а будто над веселой шуткой.

Губы сами разъехались в улыбке. Подкузьмил меня кто-то, да.

– Ваше сиятельство! – я побежала обратно к графу, не торопясь огибавшему барханы. – Что это было?

– Песчанники развлекаются, – пояснил он.

– А их поймать можно?

– Духов пустыни? – хмыкнул граф. – Ну попробуй.

Я притихла, зашагав рядом с ним.

– А куда мы идем?

– Прямо, – указал на высокий сланцевый столб граф. Поморщился, распахивая камзол, и даже распустил шнуровку рубашки.

– А зачем?

– Действительно, – потер он виски, и мы оказались у верстового столба караванной тропы.

Сланец ярко горел в солнечных лучах, переливаясь не хуже бриллиантов. Горячий песок приятно припекал стопы сквозь тонкую подошву туфель, а небо было бледно-голубое, как выцветший парус.

– Пустыня… – произнес граф со странным оттенком в голосе. Только много позже я узнала, что это нервозность. – Прекрасная в сезон дождей, все остальное время она коварна и опасна. Самумы, песчанники, миражи, зыбучие пески, джинны, альгуллы, стервятники, песчаные черви…

Йарра зачерпнул горсть песка и пустил его по ветру.

– Она изменчива и постоянна, спокойна и умиротворяюща, но смертельно опасна во время пыльной бури, так похожей на напугавший тебя шторм. Ты понимаешь, к чему я веду? – заглянул он мне в глаза.

– Кажется, да, – осторожно кивнула я.

– Забудь про воду. Почувствуй пустыню. Стань ею, стань этим песком, почувствуй жар барханов, пропусти его через себя. Танцуй.

Поднять ладони вверх, к бездонно-голубому небу цвета глаз Йарры. Поймать ветерок, несущий песчинки. Крохотные частички кварца приятно покалывают кожу, и по моему телу бежит легкая дрожь удовольствия. Жар, который я раньше чувствовала лишь стопами, поднимается вверх, к бедрам, к груди, к голове. Я прерывисто дышу, позволяя ветру скользнуть в рукав блузы, слегка царапнуть ключицу, прежде чем отпустить его. Прижимаюсь к горячему песку, растекаюсь по нему. Ладони слегка саднит, как от жесткого языка Уголька. И без малейшего усилия взлетаю вверх. На мгновение мне даже показалось, что я зависла в раскаленном воздухе пустыни.

И мне впервые хочется обнять весь мир. Только сейчас я поняла, откуда бралась та тихая радость, светившаяся в глазах Учителя Роха каждый раз по окончании танца с лучами.

– Все правильно? – спросила я Йарру, облизнув пересохшие губы.

– Да, – довольно кивнул он. – Все правильно.

Если бы на его месте был Тимар, я бы с радостными воплями бросилась к нему на шею. А так я просто благодарно поцеловала руку графа.

Йарра улыбнулся и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони.