Ангел Господень - Борис Чурин Страница 47

— Да, я сделаю это, — вдруг четко и ясно произнес Мухаммед.

Он повернул голову и нашел взглядом Айшу.

— Проводи всех из комнаты и сама выйди, — приказал Пророк.

Не говоря ни слова, родственники поднялись с колен и вышли во двор. Дождавшись, когда стихнут звуки их шагов, Мухаммед вновь повернул лицо к дальнему углу комнаты.

— Здравствуй, Джабраил, — криво усмехнулся Пророк, — признаюсь, я надеялся, что уже не увижу тебя на этом Свете. Догадываюсь, ты пришел выполнить свое обещание наказать меня. Ну что же, я готов. Можешь приступать.

— А наказание уже началось, — Ангел Господень медленными шагами приблизился к кровати Пророка, — этот необычный жар, сжигающий твое тело, часть его. И часть весьма незначительная, поскольку боль физическая не может идти ни в какое сравнение с болью душевной. Я же пришел, чтобы доставить тебе душевные муки. Они и будут твоим главным наказанием.

Джабраил замолчал, ожидая ответа Мухаммеда, но, не дождавшись, продолжил:

— В своем Коране ты часто призываешь людей обращать внимание на знамения, в то время как сам ты этого, к сожалению, не делаешь. То ли по незнанию, то ли по нежеланию.

— О каких знамениях ты говоришь? — насторожился Мухаммед.

— О знамениях, которые предупреждали тебя не идти против воли Аллаха, не вести воин против людей, иной с тобой веры, не убивать и не грабить их. Знаешь, почему ни один твой ребенок, за исключением Фатимы, не пережил тебя?

Мухаммед оторвал голову от подушки.

— Потому что их смерть была наказанием за твое ослушание, за развязывание войны против неверных. Вспомни, сразу после твоей победы над курейшитами при Бадре скончалась твоя любимая дочь Рукайе, а после битвы при Затуррика умер твой ненаглядный внук, шестилетний Абдуллах. Это были знамения Аллаха, которые ты не разглядел или не желал разглядеть.

Ангел вновь прервал свою речь, внимательно вглядываясь в лицо Пророка.

— Вижу, вижу, — усмехнулся он, — по твоим глазам, наполненным ужасом, вижу, что сказанное мной острым мечом ранит твое сердце. Но это только начало. Главные душевные муки ждут тебя впереди.

Джабраил опустился на колени перед кроватью Пророка и склонился над умирающим.

— Ты, вероятно, с легкой душой готовишься к смерти, поскольку уверен, что тебя на том Свете ждут райские кущи? Так вот, спешу тебя разочаровать. Никакого рая нет. Как нет и ада.

— Ты лжешь! — Пророк приподнялся на локтях, — я своими глазами видел и ужасы ада, и прелести рая. Ты же сам помог мне побывать в тех местах!

— Я помог тебе все это вообразить. Оставаясь в пещере, ты видел картины, которые я, подобно художнику на полотне, рисовал в твоем сознании. И рай, и ад, и ангелы, и даже Аллах, все это лишь плод твоего воображения.

— Ты хочешь сказать, что и Аллах не существует?!

— Нет. Аллах, конечно, существует, но не в том виде, в котором я тебе его нарисовал.

Мухаммед откинулся на подушки.

— Я не верю тебе, — с трудом ворочая распухшим языком, прохрипел он, — рай есть и я, после смерти, окажусь на его самом высоком уровне.

— Хорошо, — скривил лицо в злобной усмешке Джабраил, — если ты не веришь мне на слово, я попытаюсь доказать свою правоту с помощью умозаключений на простом примере.

Мы с тобой знаем, что твоя жена Айша безмерно любит золотые украшения (как, впрочем, большинство других женщин). Наличие этих украшений для нее Добро, а их отсутствие — Зло. Теперь представь, что где-то, скажем, недалеко от Медины, нашли залежи золота, размеры которых превышают запасы всех железных руд на Земле вместе взятых. Как ты думаешь, что сделает после этого Айша со своими золотыми украшениями?

Вновь не дождавшись ответа от Пророка, Джабраил продолжил:

— Она выкинет их на помойку. И правильно сделает. Потому что эти украшения станет неприлично носить. Ведь из золота начнут изготавливать все, что только возможно: посуду, пуговицы, крючки, другую бытовую утварь. Получается, что Добро, наличие золотых украшений, обесценилось. Перестало быть Добром. А почему? Да потому, что не стало Зла, недостатка золота. Добра стало так много, что его перестали ценить.

Вспомни свое сиротское детство. Вспомни, как ты мечтал досыта наесться своим любимым кушаньем мухаллабией [12]. Но представь, что тебя каждый день стали бы кормить одной мухаллабией. Уверен, что спустя несколько дней ты без отвращения не мог бы смотреть на это блюдо.

Добро может быть оценено лишь в сравнении со Злом. Если не будет Зла, то не будет и Добра. Ты сейчас мечтаешь попасть в рай. Но что такое рай в твоем представлении? Не трудись отвечать, — махнул рукой Джабраил, заметив напряженную складку на лбу Пророка, — я это сделаю за тебя. Коротко, рай это место, где нет Зла. Одно лишь Добро. А этого, как мы сейчас с тобой доказали, быть не может. А значит, не может быть и рая. Ты согласен со мной, Мухаммед?

И на этот раз Пророк промолчал. Он лишь отвернул лицо от собеседника. Джабраил поднялся на ноги.

— Вот теперь, Мухаммед, мы с тобой в расчете. Я отобрал у тебя перед смертью мечту о рае, и это было последнее и самое суровое для тебя наказание. За сим прощай.

Фатима осторожно отодвинула край занавеси, прикрывающей дверь, и заглянула в комнату. За ее спиной Айша, Умм Салама и Али застыли в напряженном ожидании.

— Кажется, отец плачет, — Фатима повернула к родственникам испуганное лицо.

Не поверив падчерице, Айша шагнула вперед и шире отдернула занавес.

— Он плачет! — вскрикнула женщина. Ее крик достиг ушей асхаб.

— Пророк плачет… посланник Аллаха плачет… — словно шорох опавших листьев, пронесся по толпе удивленный шепот.

Когда первые лучи солнца осветили вершины холмов близ Медины, душа Пророка покинула его бренное тело.