Серебряный медведь - Владислав Русанов Страница 47

– Опять за свое! – Парень схватился за голову.

– А ты уши-то не зажимай! Слушай! В настоящем бою тебя прикончат, когда он еще начаться толком не успеет…

– А я в бой не рвусь! И вообще, война – это не мое! Не хочу и не буду! – Он с силой ударил кулаком о ладонь. – Что ж это такое! В армию насильно загребли, никто даже не спросил – хочешь или не хочешь! А я сразу решил, что убивать не буду…

– А на войне никто не спрашивает – будешь или не будешь. Или ты его, или он тебя. Жизнь – штука простая.

– Как я понял, жизнь довольно сложная. Путей к цели много может быть. Один не подойдет, так другой сгодится. Я сразу решил, что из полка сбегу. И вот случай подвернулся. Если бы не Желтый Гром, меня бы окраинцы в первую же ночь поймали бы!

– Я что-то не поняла: ты гордишься дезертирством или как?

– Горжусь не дезертирством, а тем, что своего добился. Решил и добился! Разве тебе это не знакомо?

– Знакомо. Я вот решила в детстве: на мечах рубиться буду. И выучилась. Не всякий мужик против меня выстоит. И горжусь этим.

– А я не хочу этим гордиться! Не хочу убивать! Понимаешь? Я так для себя решил. И все!

Пустельга вздохнула:

– Ох, и тяжело тебе в жизни придется.

– С чего бы это?

– А ты к ней приспосабливаться не хочешь.

– Почему?

– Да уж не знаю! Ты жизнь под себя ломаешь. Или ждешь, когда она к тебе сама приноровится. А нужно наоборот… Как с мечом – вписываешься в движение, а потом уже на силу берешь! Потому, видно, и с мечом у тебя не выходит ничего.

– Ну, так я тебе и говорю – не мое.

– А убьют тебя, чье будет?

– Убьют так убьют… Кто обо мне заплачет? – Антоло вдруг вспомнил Флану. Захотелось узнать, где она сейчас, что делает? Вспоминает о нем хоть иногда? Ведь им было хорошо вдвоем. А может, забыла? Высокомерный выскочка лейтенант затмил его в глазах девушки. Она ведь не его спасала, а Кира. Вот, пожалуй, единственный человек, которого он хотел бы убить. И плевать, что кондотьер запретил драки между собой в банде. Он подождет, а там… Конечно, с мечом в руке он офицеру не ровня. Зато в кулачной драке размажет его, как хозяйка корж для пирога.

Пустельга внимательно наблюдала за бурей чувств, отразившихся на лице молодого человека.

– Ну, что? Нашел кого-то, кто тебя добром помянет?

– Не знаю. Поглядим еще.

– А на мечах учиться будешь?

Парень вздохнул:

– Ведь без толку…

– Не бывает так, чтоб без толку. Когда-нибудь, а пригодится… Ладно, думай, а то Мелкий опять на меня заботы перекинуть хочет. – Она усмехнулась, приняла беззаботно-бесшабашный вид.

К ним и в самом деле широко шагал Мелкий. Рядом с ним переставлял длинные ноги Легман, уступавший в росте, пожалуй, только Мудрецу.

– Что случилось? – нахмурилась Пустельга.

– Похоже, беда, – негромко проговорил Мелкий. – Надо все обмозговать.

– Да что именно у вас вышло? Говори, не томи!

– Вот он из дозора вернулся. – Мелкий кивнул на Легмана. – Сейчас все расскажет.

– Говори!

– Ну… Похоже, не то что-то с энтим замком…

– Это я и так знаю. Иначе нас тут не было бы! По делу есть что сказать?

– Ну… – запнулся северянин.

– Ты не перебивай! – вступился за него Мелкий. – Прям как в магистрате! Говори, Легман.

– Ну… Мы в засаде лежали. Ну… Смотрели, выходит, за воротами. Ну… Глядим – всадник. Ну… По дороге к замку едет. Ну…

– Ну-ну? Тьфу ты, разнукалась! Наберешься тут от вас…

– Ну… Лежим, выходит. Ну… Я. Ну… Мигуля и Бучило. Ну…

– Ты про всадника какого-то говорил.

– Ну… Едет. Всадник-то. Ну… Конь в мыле. Ну… Сам в пылище, в грязище. Ну… Морда небритая.

– И что с того?

– Ну… Мигуля его, выходит, узнал. Ну… Крысюком его кличут. Ну… У Черепа в банде они вместе служили…

– Вот как?! У Черепа?! Это ж выходит… – Воительница побледнела.

– Вот и я про то, – сплюнул в траву Мелкий. – Хреновое дело выходит, мать моя женщина!

– Может, и сам Череп там? – быстро спросила Пустельга.

– Ну… Не видал. Ну…

– Если Череп в замке, – сокрушенно тряхнул головой Мелкий, – нашим ребятам кирдык.

– Причем полный, – согласилась женщина. – Что ж делать? Как узнать?

– Еще один лазутчик?

– Ты что, совсем сдурел?

– Ох, а мы такие умные! – обиделся Мелкий. – На себя погляди.

– Я и не претендую.

– Ну… Это… – переступил с ноги на ногу Легман.

– Чего тебе? – повернулась к нему Пустельга, удивленно округлив глаза. Казалось, она забыла о его присутствии.

– Ну… Не все я сказал. Ну…

– Так что ж молчишь?!

– Ну…

– Не нукай! Что дальше было? Говори!

– Ну… Гонец. Ну… В середку, выходит, заехал. Ну… А через время. Ну… Трельм Зубан и еще трое. Ну… Не знаю их я… Ну… Выскочили – и наметом. Ну…

– Куда?

– Ну… На закат, выходит. Ну… Туды, где тракт. Ну…

– Вот оно как! – крякнул Мелкий.

– И Зубан, значит, тут… – Пустельга чуть не рычала.

– Коты драные, шелудивые, – не отставал от нее Мелкий. – Медренскому продались, получается?

– Получается…

– Что ж делать будем?

– А что делать? – вмешался Антоло. – Ударить на замок, да и все дела!

Помощники кондотьера с недоумением уставились на него. Да и Легман рот открыл. Будто дерево заговорило. Или конь.

– Молчал бы ты, студент! – с нескрываемым презрением бросил Мелкий. – Тебя не спрашивали!

– Нет, и это тот говорит, который войну на дух не переносит! – ухмыльнулась Пустельга.

– А я что? – пожал плечами молодой человек. – Я и не отрицаю. Терпеть не могу, когда убивают друг друга. Но вы все равно своих не бросите?

– Нет, конечно!

– Да ни за что!

Одновременно воскликнули лейтенанты наемников.

– Тогда не нужно дожидаться, чтобы в замок латников понаехало, как каматийцев в Аксамалу!

Воин с протазаном задумался. А Пустельга сразу махнула рукой:

– А если нет там Черепа? А если он и Трельм тоже засланные, как и наши? Генерал мог не складывать все яйца в одну корзину… Если мы все испортим, Кулак по голове не погладит.

– А если его голову завтра на пике поднимут? – едко поинтересовался Антоло.