Магия в крови - Илья Новак Страница 47

Торонкан усмехнулся.

— Я с вами, с горожанами, такие разговоры обычно не веду, потому как если с вами про империю заговоришь, особливо про земли на окраине, то вы как бабы становитесь: сразу в истерику да в крики. Что, мол, мы вас не любим и от вас отдалиться норовим. Но тебе скажу. Так вот, Хуго Чаттан, амбиции ваши превышают ваши возможности. Вы империю даже не Зелуром называете — Аквадором! Намекаете, что она на весь мир простирается. Между тем сами у себя в центре порядку не можете добиться. То шаманы у вас селения грабят под боком, то чары передерутся. Куда уж нами командовать? Вот мы и отходим, а вы обижаетесь. А чего обижаться? Мы в своем праве, слабину почувствовали — и сразу прыг-скок от вас подальше. Так что на себя обижайтесь.

Хуго молчал — слова северянина казались обидными, но вроде бы справедливыми. Хотя в голове Чаттана слабо тлела какая-то мысль, возражение, которое следовало высказать кверемору, — но пока еще слишком неявное, чтобы можно было связно изложить его.

— А вообще мне в семинарии рассказывали, — продолжал Торонкан, — что почти сотню годов назад случилась война, войско прошло по всем землям. Был тогда еще этот воевода, который в Форе потом поселился, Гэри, как его...

— Гэри Чермор. Дед одного нашего аркмастера, который теперь неизвестно где.

— Да, Чермор. И тогда жители всех земель Форе дань платили. Ну или подати — как хошь называй. Мы, северяне, тоже платили, хотя и не все. Мелкие племена ничего не давали, им-то что сделается? Ну, пожгло войско Чермора несколько деревень в долинах, ну вырезало какой-то клан... остальные снялись с места и в горы ушли, ищи их там. Но я не о том. Когда-то — платили все, были Верховные Приосы из Форы, каждый за свои земли отвечал, да у каждого — войско, и не ополчение из местных, а обученные в столице. Но теперь как-то оно все... В общем, мне учитель в семинарии так говорил: есть объединение народов и государств навроде горы, а есть — навроде холмов. Империя вроде горы, но это нравится тем, кто на вершине живет, а тем, кто в низинах, — тем не очень. Гора имеет свойство распадаться и становиться холмами и... — кверемор замолчал.

— Выходит — распадается империя, а? — заключил Хуго. Торонкан впереди остановился. — Что это ты про горы-холмы? Разъясни лучше. Чего встал?

— Ход тут опять, — произнес северянин, не оборачиваясь. — Вверх как будто идет.

— Вверх? Так сворачивай быстрее! Факел вон пять гаснет.

Они покинули коридор. Отходящий от него неширокий лаз круто шел вверх, через несколько шагов появились ступени — прогнившие деревянные доски. Факел чадил все сильнее.

— Быстрее, быстрее, — торопил Чаттан, пыхтящий под весом мешка. — Уже должно быть недалеко до поверхности. Давай, а то потухнет совсем, придется в темноте...

Именно в это мгновение факел, вспыхнув на прощание и осыпав руку Торонкана обугленными комками ткани и искрами, погас. Северянин отбросил палку. Они остановились, моргая в кромешной тьме.

— Дерьмо овечье! — сказал Торонкан.

— Где? — Хуго принюхался, но ничего такого не ощутил. Глаза привыкали ко мраку, и ему почудилось, что сверху льется тусклый свет. А еще показалось — оттуда доносится тихий-тихий голос.

— Да нет, это я ругаюсь, — ответил кверемор.

— Тихо! — шикнул Чаттан. — Слышишь?

— Ага. И вижу. Откуда там свет, а? Это не такой, как... Нет, не к поверхности лаз ведет. Там вроде факел горит.

— И бурчит кто-то. Пошли, что ли?

— Пошли.

Они неподвижно стояли в темноте.

— А нету ли у вас, городских, легенд каких-то про... не знаю, про подземных демонов каких-нибудь? — поинтересовался Торонкан ровным голосом.

Вновь тишина. Хуго дернул себя за ус.

— Первые Духи! Я, муж в возрасте, помощник аркмастера! Бывало, за день такого навидаюсь, чего другой горожанин за всю жизнь не узрит. Рядом — не девица, а воин из квереморов; Молодой, здоровый, И мы боимся какого-то бормотания? Двигай давай, а то я с мешком мимо не протиснусь, узко здесь.

— Ага. — Торонкан с опаской пошел дальше.

Оказалось, что лаз и вправду выводит не на поверхность. Вначале они увидели труп чернокожего, а дальше было что-то вроде земляного мешка, и посреди него стояла диковинная птица из дерева и кожи. Возле нее присели на корточки двое подземных демонов — страшные, замшелые и будто коростой покрытые бестии. Когда Хуго с северянином вошли, демоны подняли головы и повернули к ним одинаковые черные лица.

* * *

Взрыв получился неубедительный: не слишком яркий, огня мало, а вместо грохота его сопровождало лишь пронзительное шипение да треск. Разве что дым повалил черный и густой, но он быстро рассеялся. Зато двух рабов придавил откатившийся от колодца кусок камня и еще многих поранило осколками.

Сол выбрался из-за груды досок, лежащих ближе к стене пещеры, и с недовольным видом направился к месту взрыва. Буга Тэн, прятавшийся вместе с хозяином, поспешил за ним. Под сводами вновь зазвучали крики надсмотрщиков, щелканье бичей и бряцанье сабель. По всей пещере бывшие горожане, а ныне — рабы Универсала, вставали и отряхивались.

Отколовшийся от кладки кусок оказался достаточных размеров и тяжести для того, чтобы хорошенько придавить двоих, но плоским, вроде колеса с неровными краями. После взрыва он прокатился по полу и накрыл спрятавшихся за грудой щебня. Теперь из-под него торчали дергающиеся ноги и доносились стоны. Рядом лежало несколько горящих факелов. Атлеко равнодушно прошел мимо, встал возле места, где положили мешок с горючим песком гноморобов. Чтобы поджечь его, те двое, которых придавило, бросали факелы до тех пор, пока не попали.

— Ну и что это? — воскликнул аркмастер, разворачиваясь к Буга Тэну. — Зачем ты это принес нам?

Буга улыбался и молчал. Он не сам решил идти в квартал карл, это хозяин отправил туда следопыта и Тэна с одним из бойцов. Боец погиб, следопыт, доставив Буга с мешком горючего песка в пирамиду. Улетел — ясное дело, теперь хозяин срывает злость на Тэне, больше ведь не на ком.

— Ты потерял воина, тех двоих остолопов завалило — и ради чего? — вопил Сол, топая ногой по обширному черному пятну, образовавшемуся на месте взрыва, там, где кладка примыкала к полу. — Ради нескольких трещин?!

В воздухе опадала мелкая темная пыль. Буга, не прекращая улыбаться, окинул взглядом колодец. Несколько узких трещин рассекали каменные блоки. Неглубокая широкая выбоина виднелась выше — след от упавшего «колеса». Металлические жилки, пронизывающие всю кладку, в этом месте потускнели. И все.

— Тьфу! — Атлеко попятился, задирая голову и скользя взглядом все выше, пока не уставился на то место, где колодец заканчивался, и на нем лежала каменная плита, фундамент пирамиды.

— Много было в этом мешке? — спросил он.

— Половина, — ответил Буга. — Остальное наверху пока.

— Можешь теперь выбросить его наружу! — рявкнул Атлеко.