Ветер и меч - Наталья Резанова Страница 47

Замирив соседей и укрепившись на всем побережье между Великими мелями, я осуществила давний замысел, прельщавший моих мореходов, благо флот был заново отстроен и силен.

Я ходила и к Столпам Богини, и на север, захватывая остров за островом, поскольку царьки архипелага, и без того ослабленные Большой Осадой, где потеряли множество людей и кораблей, успели ввязаться в новую свару — между собой.

При этом я снова посетила Самофракию, но, как уже рассказывала, задерживаться там не стала. Моя резиденция — на Керне, но и там я редко бываю. Так же, как и в основанных мною городах. Некоторые из них люди назвали моим именем, а иные — именами моих воительниц. Я не отдаю предпочтение ни одному из них.

Мой дом по-прежнему — военный лагерь, где я и начала рассказывать свою историю, и рассказ этот занял всю дорогу до Керне.

Но теперь я знаю, что порой приходится идти на уступки людскому мнению — ноче вать во дворцах, и как ни удобна моя кожаная рубаха, порой цеплять на себя парадные одеяния. Но лунный обруч я все равно ношу только на шее и запрещаю именовать себя царицей. Что толку — люди придумывают другие титулы, еще более замысловатые, чем упомянутые выше.

Многих, кто находился рядом со мной в начале похода, уже нет. И не только тех, кто был убит в ночь предательства горгон.

Энно, целительница, не смогла залечить собственной раны, полученной во время похода на север. Кирена погибла в последней большой битве с Горгонами на побережье. А Нерета просто зарезали в пьяной драке в портовом кабаке на его родном Крите (ну да, мы ведь теперь торгуем с Критом — именно с этим известием прибыл тогда «Гриф»). Ке-лей сильно сдал в последнее время. Его высокая должность в моем флоте более почетна, чем дает подлинную власть.

Остальные здравствуют, исполняя различные должности в армии, флоте и управлении.

Ихи с Ихет, как и прежде, наместничают на Керне. Проводя большую часть времени в походах, я мало занимаюсь делами острова атлантов, а события показали, что этой паре можно доверять. Из их детей выжило лишь двое, и младший постоянно болеет, так что не знаю, как там будет с основанием династии.

Сокар состоит при них — он спасся в ту ночь, успел убежать от горгон, пока те убивали Таавта и жрецов.

Митилену я вижу редко — она в основном пребывает на своем родном острове, которым нынче правит. Он, этот остров, оказался в числе завоеванных во время морского похода на север. Я стараюсь, чтобы ветераны принимали участие в управлении, хотя члены Боевого Совета идут на это неохотно, и Митилена, возможно, составляет исключение, потому что родом не из Темискиры.

Итак, вчера в лагерь забрел рапсод. По пути на Керне я рассказывала эту историю, а сегодня корабль доставил на остров двоих гонцов. Но еще прежде появилась Митилена — прибыла навестить меня из Архипелага. Мне всегда приятно повидать ее. Нынешний Боевой Совет сильно изменился. Те, кто пришли на смену погибшим, либо были слишком юны, когда мы покидали Темискиру, либо происходили из других народов, Сейчас из нынешних советниц на Керне оставалась Биа. Она присутствовала при нашей встрече, но больше помалкивала. А Митилена опять завела этот разговор.

— Ты должна думать о судьбе империи. — Почему-то ей очень нравилось это выражение. — Империи, которые легко создавались, имеют склонность легко разваливаться. Особенно после смерти основателей.

— Ты считаешь, что мне пора побеспокоиться о преемнице? Ее выберет Боевой Совет.

Иногда ты проявляешь потрясающую наивность, непростительную ни в твоем возрасте, ни на твоем месте. Ты уже не девчонка, стоящая во главе небольшого вооруженного отряда. И ты не зря отказываешься называться царицей, ты — нечто большее.

— Не знаю, что может быть больше.

— Нет, знаешь. Потому твое пребывание у власти так важно.

— Ты считаешь, что у меня должны быть наследники по крови?

— Не обязательно. Именно ты научила меня понимать, что брак и деторождение не являются исключительным предназначением женщины, так же, как и карой за ее провинности. И я не собираюсь тебя в этом переубеждать. Но важно само право…

Тут и объявили о гонцах.

Первым прибыл сухощавый смуглокожий человек, голый по пояс, одетый в белую юбку и со льняным платком на бритой голове (кстати, атланты уже отказались от этого обычая) — как подобает чиновнику из Черной Земли. Его доставил тростниковый корабль, который в Та-Кемт употребляют для каботажных плаваний.

Простершись на полу и почтительно именуя меня дочерью Сехмет, сестрой Менхит и Сешат, чиновник передал мне послание живого бога обеих стран, чье имя не называют под страхом смерти. Живой бог, после перечисления всех титулов предлагал своей сестре прибыть с ее войском в столичный город Уазе, который у эллинов прозывается Тебай, ради заключения военного союза и похода против врагов Черной Земли.

Я отпустила посланца, заметив, что дам ответ позже.

Второго гонца привез мой собственный корабль с побережья. Это оказалась молодая женщина в кожаной рубахе и в сапогах, с мечом у пояса. Как только я на нее взглянула, так сразу поняла, почему мы когда-то казались дикими тем, кто видел нас впервые. Вид у нее был крайне утомленный, и казалось, что она бежала всю дорогу от пристани до дворца.

Я вскочила с кресла.

— От Антианиры?

— Антианиры давно нет… Правит Амастрида.

— А твое имя?

— Антиопа… Слушай, Военный Вождь. — Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. — Ты завоевываешь чужие земли и правишь чужими народами, а твой собственный народ и твою собственную землю теснят враги. Мы молчали много лет и не просили о помощи, но наши силы истощены в борьбе. И на кого же нам смотреть, как не на Военного Вождя? Скифы и фракийцы объединились, все их армии взяли Темискиру в кольцо. Мне с трудом удалось пробиться через осаду. Если ты не придешь, Темискира падет, может быть, она уже пала, и на этот раз ей не дадут подняться вновь… — голос ее сорвался, дыхание осеклось.

Я помогла ей сесть на скамью, затем налила вина из стоявшего на столе кувшина и подала ей. Она выпила с жадностью, и я видела, каких усилий ей стоит сдерживать навалившуюся сонливость.

— Спи, Антиопа. Ты принесла свое сообщение военному вождю. На тебе больше нет ответственности. Она — на мне.

Антиопа уснула, прежде чем я договорила. Отключилась мгновенно, как умеют воины. Я вернулась на свое место.

— Послание Великого Дома весьма интересно, — сказала Митилена. — Я ни разу не слышала, чтобы он хоть к кому-нибудь обращался, как к равному. Насколько мне известно, даже цари обязаны обращаться к нему: «Я, раб твой, семью семь раз падаю к ногам твоим». А это значит, что он оказался в таком положении, когда не может обойтись без твоей помощи.

— Хатти, — сказал Биа. — Или хабири.

— Последние — вряд ли. Хабири — народ маленький, и то, что они успешно расколошматили нескольких подвластных Черной Земле князей, еще не причина, чтобы Великий Дом поступался гордостью и называл тебя своей сестрой. Скорее всего, именно хатти. У них очередная чересполосица с властью, которая всегда кончается тем, что они бросаются на соседей. По-моему, тебе следует приглядеться к тому, что происходит, и разобраться, что выгоднее — согласиться на союз с Великим Домом или…