Инструктор ОМСБОН - Михаил Гуткин Страница 47

– Ну что же. В ваших словах есть определенный резон. Сейчас вы начали работать у товарища Судоплатова. Он хороший разведчик и талантливый организатор. Полагаю, что в должности инструктора ОМСБОН вы тоже сумеете вспомнить что-нибудь полезное. Постарайтесь только вспоминать почаще и побольше.

– Постараюсь, товарищ Сталин.

– Идите, товарищ Северова, желаю успеха.

Я вышла от товарища Сталина со смешанным чувством. Меня не покидало ощущение, что в этом вызове было какое-то двойное дно. Вот только какое? Единственно, чему я сразу и безоговорочно поверила, так это нежеланию Жукова рассказывать о моих приключениях. А вот все остальное… Ну не верю я, что Сталин просто захотел лично от меня услышать то, о чем ему наверняка во всех деталях доложили соответствующие товарищи! Вызывал ради напутствия для работы с Судоплатовым? Тоже не катит. Я и без такого напутствия с ним работаю, раз так распорядился Берия. Кстати, еще один штрих – почему это встреча состоялась с глазу на глаз? До этого все встречи проходили в присутствии товарища Берии. И сейчас во встрече не было ничего такого, что могло бы стать секретом от Берии, тем более что товарищ Сталин Берии полностью доверяет. Так ни до чего не додумавшись, я доехала до наркомата, доложилась Трофимову, который, кстати, сказал, что нарком уже у себя, взяла ключи от своего кабинета и пошла писать бумагу. Общую папку с грифом ОГВ пока решила не брать. Все напишу, принесу в папке товарищу Берии, он гриф проставит и спрячет у себя.

Кабинет, как всегда, был в полном порядке. Я открыла сейф, чтобы был наготове, и задумалась. А что я помню о штрафных ротах? В первую очередь вспомнила фильм «Штрафбат». Потом вспомнила, как прадед нецензурно ругал этот фильм за полную лживость, а дедуля при этом помогал, когда у прадеда кончались эпитеты. Это было так оригинально, что я тогда не удержалась и влезла с просьбой разъяснить, что и как в этом фильме неправильно. Дедуля переглянулся с прадедом, они кивнули друг другу, усадили меня на диван, сами сели по бокам и завелись. Начали с того, практически все неправильно, что штрафбаты и штраф-роты появились не сразу, а на втором году войны, чтобы покончить с отступлениями. Был издан приказ с каким-то номером, на который потом все и ссылались. Номер я, конечно, забыла, но не в номере суть. Этот приказ еще назвали приказом «Ни шагу назад». Только по этому приказу в СССР в армии появились штрафные подразделения. Но, в отличие от фильма, в реальной жизни в штрафбаты попадали только командиры и политработники, а в штрафроты только рядовой и младший комсостав. Все они попадали туда только за преступления, совершенные во время службы в армии, если за такое преступление не полагался расстрел. А командирами и комиссарами в штрафбаты назначались лучшие командиры и комиссары. За каждый месяц службы в штрафбате им шло в стаж несколько месяцев. И зарплата была выше, чем в обычных подразделениях. Штрафники выходили из штрафбата в нескольких случаях: по истечении срока (кажется, не более трех месяцев), по ранению (искупили вину пролитой кровью), при награждении правительственной наградой или при успешном выполнении сложной боевой задачи. А уголовники, изъявившие желание искупить свою вину не в лагерях, а на фронте, из мест заключения попадали не в штрафроты, а в обычные воинские части. Так что фильм действительно был полной фальшивкой [24]. Про фильм я, разумеется, писать не стала, а вот все рассказанное моими предками изложила с максимальной точностью. Ну а дальше товарищ Сталин, ухватив главную идею, сделает так, как надо. Тут можно не заморачиваться. Только думаю, что теперь этот приказ выйдет несколько раньше, чем в той истории.

Поставив последнюю точку, я взяла папку с завязками. Вложила в нее исписанные и аккуратно перенумерованные листки, завязала папку и пошла к товарищу Берии. Он, само собой, был в курсе моего задания. Прямо при мне прочитал мое творение, удовлетворенно хмыкнул, поблагодарил и отпустил с миром, объяснив, что и как говорить Судоплатову, если возникнут вопросы. Перед уходом домой я спохватилась, что за мной небольшой должок. Зашла к кадровику, он перенаправил меня к оружейщику, и там я, наконец, расписалась за полученное штатное оружие. При этом подумала, что «парабеллум» и вальтер буду выцарапывать у Судопла-това.

Придя домой, я без сил свалилась на диван и затихла. Снова начала считать варианты. Покрутив сегодняшнюю встречу и так и эдак, я пришла к выводу, что товарищ Сталин планирует куда-то меня пристроить и сегодня просто проверял, подойду ли я для той роли, которую он для меня выбрал. Вывод, прямо скажем, тяжелый. И что самое неприятное, совершенно непонятно, нужно этому пристройству противиться или наоборот? Вот это действительно серьезная головная боль.

Так как утром уже не надо было идти в поликлинику, я сразу отправилась на работу. До обеда возилась с планами тех курсов, которые буду вести сама, а в перерывах, лежа на диванчике, обдумывала еще одну немаловажную проблему, которой, на мой взгляд, пока не придавали особого значения: кого будем отбирать и как учить. В данном контексте под понятием «как учить» подразумевался вопрос, будем ли всех учить всему или нет? Лично мне казалось, что универсализм хорош до определенной степени. Ну, примерно как общая физическая подготовка, скажем, для прыгуна в высоту. То есть прыгун должен и подтягиваться, и плавать, но все это только с той точки зрения, насколько это помогает ему достигать рекордных результатов именно в прыжках. Так и здесь, безусловно, диверсант должен уметь стрелять, минировать, бегать и т. п. Но далее, на мой взгляд, он должен выбрать себе одну или две специальности в качестве основных и основной упор в обучении делать именно на них. Мне представилось, что по этому вопросу Судоплатов со мной может и не согласиться.

Потом еще один вопрос. Судоплатов говорил, что в ОМСБОН в первую очередь набирают высококлассных спортсменов. Это вполне понятно. У них уже присутствуют навыки тренировок и умение держать большие физические нагрузки. Но хотелось бы таких спортсменов использовать с максимальным эффектом. Вот если подумать, то лыжников лучше всего использовать зимой. Для них полсотни верст не расстояние. А если по снежной целине, да еще на широких лыжах, на которых снизу приделана оленья шерсть, чтобы скользили только в нужном направлении!.. Немцы за такими только на самолетах смогут угнаться, но зимой, да еще в пургу, – это будет чистый облом. А вертолетов пока ни у кого нет. Вот и первый вывод: лыжников сейчас никуда не забрасывать – ждать примерно до середины ноября. Значит, и тренировать их можно будет по максимальной программе. При таком раскладе может вылезти только одна проблема – на фронте настолько сильно захужает, что в бой бросят буквально всех. Будем все-таки надеяться, что до этого не дойдет, хотя в реальной истории, кажется, что-то подобное было. А вот бегунов, ходоков, и, пожалуй, пловцов можно забрасывать хоть сейчас. Но их, разумеется, нужно готовить, и тут нужна будет ускоренная программа. Так и вырисовалось, что нужна не одна программа, а несколько программ, ориентированных на разные сроки обучения.