Возвращение - Геннадий Ищенко Страница 47

– Можешь ответить на вопрос? – спросил я Семёна, который сидел за вёслами нашей прогулочной лодки. – Как ты оказался в группе Юрковича?

– Интересно, по каким критериям подбирались люди? – спросил он.

– Конечно, интересно, – ответил я. – В том, что затеяли, самое главное – люди. Стоит кому-нибудь предать, и, если ему поверят, нас не спасёт даже положение Машерова.

– Можешь не беспокоиться. Людей подбирают очень тщательно, даже тех, кого используют втёмную. Мой отец и Илья Денисович старые друзья. Отец обязан ему если не жизнью, то свободой, да и меня он однажды вытащил из дерьма. Если ты до сих пор обижаешься, то зря. Человек он тяжёлый, но честный, преданный друзьям и не пожалеет себя для дела. И потом любой из нас сделает всё, чтобы остановить ту гнусь, которая развалила страну. Можешь рассказать, как это выглядело?

– Хреново выглядело, – ответил я, – но при Люсе не хочу рассказывать.

– Не смеши. Вы оба теперь под колпаком, и за вами будут присматривать даже тогда, когда Машеров уйдёт в Москву. Кто поверит, что она ничего не знает? Ведь знаешь?

– Немного, – призналась Люся. – Он не хотел рассказывать подробности.

– Такое можно рассказывать, – сказал Семён. – Не нужно имён и дат, просто опиши, что ты тогда чувствовал. Для любого это не секрет, а бред сивой кобылы.

– Для того чтобы развалить страну, её сначала довели до ручки, а потом избрали генсеком личность с хорошо подвешенным языком. Как он говорил! Мы на кухне не осмеливались обсуждать то, о чём он вещал с высоких трибун! Ему все аплодировали, и я не был исключением. В то время запустили немало хороших проектов. Опять заговорили об отмене привилегий чиновникам и об их сокращении. Всё закончилось пшиком. Реформы заглохли, всё выхолостили и превратили в болтовню. Объяснять подробно слишком долго и сложно. Реформы были нужны, но не такие, какие пытались проводить. Поддерживать на плаву множество убыточных предприятий простым увеличением денег в обращении, – это даже не глупость, а нечто худшее. А потом при товарном дефиците и отсутствии конкуренции отпустили цены – и всё рухнуло. В девяносто втором году рубль обесценился в двадцать шесть раз! Деньги на предприятиях выдавали нерегулярно и с большой задержкой, поэтому начали расти долги по зарплате. На многих заводах людям вообще не платили по полгода, а то и больше.

– Это я читал в распечатках твоих тетрадей, – сказал Семён. – Я просил рассказать о другом.

– Люся не читала. Если её взяли под колпак, то пусть хоть знает за что. Хотите впечатлений? Мы тогда наелись их вдосталь вместо продуктов. Как выжить семье, в которой муж и жена работают на одном предприятии, не платящем зарплаты? Моя жена работала в аптеке, а я на заводе, причём умудрялся подрабатывать, поэтому мы сильно не бедствовали. Но другие… Шахтёры, которые по полгода не получали зарплаты, перекрывали шоссейные и железные дороги и колотили своими касками об асфальт перед Домом Правительства. Многие вообще голодали, в том числе и дети. Старики насмерть замерзали в неотапливаемых квартирах, а в городах появились беспризорники. Мы быстро догоняли Запад по наркотикам и проституции, а по пьянству уверенно держали лидерство. Взятки открыто брали все представители власти. Как вы посмотрите на то, что чиновники из-за неплатежей отключают электричество находящейся на боевом дежурстве воинской части? А как могут платить военные, если они ничего не получают от государства? Представьте состояние офицера, который должен кормить семью, а ему месяц за месяцем ничего не выплачивают. Я прочитал в газете, что один такой майор, не в силах больше смотреть в глаза голодным детям, бросился вниз головой с третьего этажа. Люди пытались выжить и хоть как-то сохранить зарплаты, а по телевизору им советовали покупать водку. Сам слышал эту передачу. Полки магазинов были почти пустые, а в промышленности многие уже не покупали, а обменивали товары. Мы хотим купить комплектующие, а нам говорят, что рубли им и даром не нужны, вот если у нас есть голубые унитазы… Мы меняли свеклоуборочные машины на сахар, ещё что-то меняли на муку, а потом через профком выдавали желающим в счёт погашения долгов по зарплате. Было бы чудом, если бы Союз выжил. Этот период я описал очень подробно и не хочу о нём говорить.

– А потом? – тихо спросила Люся.

– Потом была независимость России и чудовищное разграбление её национальных богатств. Всё, что мы считали общим достоянием, отдали в руки всякой швали. Нас утешали тем, что и на Западе период первоначального накопления капитала тоже проходил тяжело. Нет ничего плохого в том, что всё отдали сволочам и быдлу, потому что уже их дети станут вести дела культурно, и мы будем в шоколаде. Хрена! Детишки выучились в престижных западных вузах, приобрели лоск на ворованные деньги и плевать хотели на всех остальных и на свою бывшую родину. Президент-алкоголик и череда никому не запомнившихся премьер-министров. Попался только один пытающийся что-то сделать, и у него начало получаться, поэтому и отправили в отставку. Сейчас он работает собкором «Правды» за границей.

– Но ведь ты говорил, что вы потом неплохо жили?

– Нельзя же разваливаться до бесконечности. Со временем всё начало выправляться. Многие по-прежнему жили тяжело, но того маразма уже не было. А мне к тому же повезло. Так, заканчиваем политинформацию, иначе останемся без обеда. Может, я сяду на вёсла?