Сердце волка - Анна Шнайдер Страница 47

Даже когда Ари официально объявила это за ужином, я долго не могла поверить. Я пойду в императорский дворец?.. Нет, вряд ли я увижу Эдигора Второго, но сам факт. Жаба-Рональда во дворце императора…

Ужин, кстати, приготовил Гал, и мне пришлось признать — слухи о том, что тролли не умеют готовить, преувеличены. Один тролль точно умеет.

После ужина Араилис ретировалась, заявив, что если она не займётся отчётом для матери, завтра ей надерут уши. Мастер Дарт и Тор, закрыв магазин и мастерскую, ушли в какой-то трактир. Как выразился гном: «Выпить пива после тяжёлого рабочего дня». К ним присоединился и Гал. Так что в доме остались только я, Элфи, Эдвин и Грэй.

Пару часов Эдди показывал мне свои игрушки, а я под шумок пыталась навести хоть какой-то порядок в комнате мальчика. Грэй, замечая мои попытки, лишь хмыкал. Элфи спал в кресле и изредка приподнимал голову, если слышал какой-нибудь резкий звук.

Но вскоре Эдвин начал клевать носом, и мы с Грэем отправили мальчика спать. Удивительно, но укладывался он абсолютно спокойно, без капризов и требований что-нибудь почитать на ночь. Вспоминая проблемного в этом плане Джерарда, я диву давалась.

Только когда мы вышли из комнаты Эдди, спустились по лестнице и сели на кухне рядом друг с другом, я поняла, насколько устала.

— Хочешь чаю? — тихо спросил мужчина. Я кивнула. — Я чай делаю хорошо, гораздо лучше, чем обыкновенную еду. Есть её невыносимо, а чай ничего, нормально получается.

Я хотела сказать, что не представляю, как чай можно испортить, но решила не обижать Грэя.

— Зато ты мечами здорово махаешься, — улыбнулась я. Их тренировку с Галом я видела днём из окна. — Наверное, с самого детства этим занимаешься.

— Угадала. С пяти лет. Гал, правда, согласился скрестить со мной меч только после того, как я перешагнул порог двадцатилетия.

Я хмыкнула. Ну да, всё понятно, я бы на его месте тоже боялась размазать собственного подопечного по стеночке.

— Чего хмыкаешь? — Грэй улыбался, разливая по чашкам дивно пахнущую заварку. — Он не смог победить меня за полминуты, как рассчитывал. С тех пор почти каждый день тренируемся.

С тихим шипением кипяток полился в чашки.

— Эдди очень похож на тебя, — вдруг сказала я, наблюдая за Грэем. В неярком вечернем свете мужчина выглядел гораздо трогательнее, чем обычно.

— Я знаю, — он протянул мне чашку, — Эдди ничего не унаследовал от Лил, кроме парочки родинок.

Я сделала большой глоток и зажмурилась от удовольствия.

— Ох… как вкусно. Спасибо.

Некоторое время мы сидели молча, наслаждаясь горячим чаем, а потом я решилась…

— Можно мне кое о чём спросить тебя?

— Конечно, Ронни.

— Почему ты передумал? Я имею в виду завтрашнее посещение дворца.

Он понимающе улыбнулся, ничуть не рассердившись на меня за этот вопрос.

— Ари уже обо всем тебе рассказала?

— Не думаю, что обо всём. Ты ведь знаешь её характер. Умрёт, но не расколется.

— Да уж, — он засмеялся. — Она такая. Но это, я думаю, к лучшему. Ещё неизвестно, что может натворить человек, узнавший о себе какое-нибудь плохое предсказание.

— Школа Старших лордов, да? — Я прищурилась. — Ну-ка не переводи стрелки на другую тему!

Грэй смотрел на меня весело и немного лукаво.

О Дарида, как же я рада, что уехала с ним… В Арронтаре никто не смотрел на меня так. В Арронтаре я никогда не чувствовала себя обыкновенной, не отверженной. Я всегда помнила и о своём маленьком росте, и о полноте, и о жутком носе и больших губах.

Рядом с Грэем я забывала об этом.

— Хорошо, Ронни, я отвечу. Но тогда и ты ответишь на один мой личный вопрос, ладно?

— Договорились.

Мужчина вздохнул и вдруг посерьёзнел.

— Когда умерла Лил, я обозлился на весь свет. Разорвал все связи с императорской семьёй и попросил Дарта с Тором принять меня в этом доме. Да, не удивляйся так, мастерская и магазин принадлежат не мне, а им. Я здесь тоже временный гость. Четыре года мы с Эдди так живём, и все вокруг пытаются уговорить меня передумать. А Нарро… Он просто спросил, зачем я наказываю живых. «Помнить о тех, кто ушёл — наша обязанность, но не обязательно при этом наказывать живых», — так он сказал. Мы долго говорили — о смерти Лил, о моём отчуждении, об императоре… Нарро не пытался навязать своё мнение, он лишь задавал вопросы. И я понял, что всем от моего решения хуже. В конце концов, в смерти Лил виновата лишь Эллейн, а я своим поведением наказывал всех.

— Значит, общаться с ней ты по-прежнему не хочешь?

Грэй на мгновение отвёл глаза.

— Нет.

Мне почему-то стало очень больно в тот момент.

Я вспомнила слова Ари о предсказании. Нет, я тоже ничего не расскажу Грэю. Ему от этого знания легче не станет, скорее всего, он ещё и на Араилис рассердится.

— Теперь мой вопрос. Можно?

Я кивнула.

— Ронни, скажи… Ты любишь дартхари Нарро?

Если бы словом можно было убить, я бы умерла в тот миг, когда Грэй сказал это.

Мне показалось, кто-то наложил на меня заклятье оцепенения. Я не могла пошевелиться, не могла вздохнуть и даже моргнуть. Не говоря уже о том, чтобы отвечать на вопрос.

Грэй смотрел на меня, и его тёмные глаза были тревожными.

Откуда он знает? Зачем спрашивает? И что делать, если я не хочу отвечать? Не хочу даже думать о дартхари Нарро. Мысли о нём причиняют такую боль, что я с трудом дышу.

Я медленно поднялась из-за стола, отодвинув чашку с недопитым чаем.

— Я пойду… — губы онемели, но я всё-таки смогла сказать это. Точнее, не сказать, а прохрипеть.

Уйти мне не дали. Грэй встал и взял меня за руку.

— Прости.

И всё. Больше он ничего не произнёс, только одно слово.

Я долго смотрела на него. Так долго, что заболели глаза.

А потом всё-таки прошептала:

— Очень люблю.

Я впервые сказала это вслух, и мне почудилось, что за окном я слышу тихий голос моего леса, его ласковое дыхание, его благословение.

Наверное, я никогда не избавлюсь от призрака Арронтара в своих мыслях…

— Я пойду спать, Грэй.

— Спокойной ночи, Ронни, — тихо сказал мужчина, на секунду чуть сильнее сжав мои пальцы, и ласково улыбнулся.

Удивительно, но я нашла в себе силы улыбнуться в ответ.

Заснула я почти моментально, прижимаясь к тёплому боку Элфи. Я ещё не научилась спать на широких кроватях, поэтому часто лежала в позе зародыша, забывая, что запросто могу выпрямиться и даже раскинуть руки, если захочу.