Шептуха - Катажина Береника Мищук Страница 47

Следующее утро я провела, наблюдая за сантехником, который безуспешно пытался починить нашу стиральную машину. Конечно же, он опоздал на два часа. Из-за этого и я теперь опаздывала на празднование утопления Мажанны. Я была в ярости. Ненавижу опаздывать. Я расхаживала у мастера за спиной, нетерпеливо поглядывая на часы.

Мужчина охал, ругался и ворчал. Он обследовал почти всю стиральную машину, но не нашел причину протечки.

– Ничего не понимаю. – Он покачал головой.

Пришедший по вызову мастер не был похож на типичного сантехника. Представители этой профессии всегда ассоциировались у меня с толстыми мужичками, у которых джинсы сползают с задниц и демонстрируют всему миру застиранные боксеры с надписью «я секси».

Тот, кому позвонила Слава, был худым как щепка и бледным как смерть, а слишком широкие в поясе джинсы носил на приличных широких подтяжках. Я брезгливо рассматривала его черные волосы. Такие жирные, фу. Сантехник вылил на них столько геля для укладки, что казалось, будто тот вот-вот начнет стекать по лицу и шее.

– Ага! – довольно воскликнул он. – Есть идея.

Он вытащил голову из барабана, задев ею пластик стиральной машины, из-за чего часть геля для волос осталась на корпусе. Я почувствовала, как мой желудок перевернулся. Потом придется хорошенько все вымыть.

Сантехник потянулся к маленькой прямоугольной дверце внизу стиральной машины и подцепил ее отверткой. На пол хлынула грязная вода и какая-то смятая в комок ткань.

– Ага! – повторил он еще раз, довольный своим открытием.

Этой же отверткой он развернул кусок ткани, который оказался фиолетовыми стрингами.

– Попали в фильтр! И засорили его, – заявил он.

Онемев, я уставилась на скомканное белье. К счастью, принадлежало оно не мне, но все равно хотелось провалиться под землю от стыда.

– Ничего страшного. Обойдемся без капитального ремонта. К счастью, барабан в полном порядке.

– Спасибо, пан Дарек, – выдавила я.

– Нет проблем. – Он вставил пластиковую дверцу обратно и принялся собирать инструменты. – Теперь стиралка должна работать как часы. Такие мелкие предметы гардероба следует класть в специальные мешочки, иначе они могут попасть внутрь механизма.

Я послушно кивала, слушая рекомендации. Вечером я убью Славу. Задушу ее этими самыми фиолетовыми стрингами.

– Спасибо большое.

– Не за что. – Сантехник махнул рукой. – С вас триста злотых.

– Сколько, простите? – вырвалось у меня.

– Триста злотых. – Он широко улыбнулся, потирая руки.

Богами клянусь, на кой черт я пошла в медицину? Нужно было становиться сантехником. Триста злотых за час работы, которая состояла в вытаскивании трусов из фильтра…

Я понимаю, что сегодня праздничный день. Но нужно же иметь совесть!

В этот момент Слава вернулась домой после ночной смены в баре. Под глазами у нее залегли темные круги. Похоже, выдалась напряженная ночка.

– О, здравствуйте! – улыбнулась она нам.

Я схватила свою сумку и обогнула подругу.

– Заплати мастеру, а то я спешу на работу, – быстро сказала я и выбежала в коридор. – До свидания! Да, кстати! Мастер, кажется, нашел в стиральной машине твою вещь!

Я была уверена, что, как только вернусь, мне устроят разнос, но беспокоиться об этом заранее я не собиралась.

Пока я ехала на машине в Белины, прокручивала в голове всю известную мне информацию об утоплении Мажанны. Уверена, что Баба Яга спросит меня об этом, чтобы потом несколько недель распекать за вопиющее, по ее мнению, невежество.

Мои первые воспоминания, связанные с Мажанной, восходят еще к детскому саду. Я помню, как каждый ребенок мастерил маленькую куклу из двух палочек, смятого в шарик листа бумаги вместо головы и пары ленточек, изображавших разноцветное платье.

Затем мы выходили во двор, чтобы утопить наших Мажанн в местном фонтане. Я искренне сочувствовала воспитательницам, которым потом приходилось в него лезть, чтобы выловить всех кукол до того, как ворчливые старушки пожалуются на детский сад в полицию, обвиняя нас в разбрасывании мусора.

Но я не могла припомнить, чтобы в последующие годы кто-то из моих знакомых озаботился изготовлением Мажанны. Конечно, в Варшаве устраивали народные торжества и с большим размахом, с фейерверками сбрасывали вечером несколько чучел с моста Понятовского в Вислу. Наш монарх самолично сбрасывал самую большую Мажанну в довольно грязную речную воду. Мне не нравились эти празднества: всегда было жаль бедную богинку или – кому как нравится – демона.

А кем собственно была Мажанна? Смертью. В буквальном смысле. Она символизировала зимнюю гибель растений и спячку животных. Неудивительно, что люди ее топили. Они хотели, чтобы наступила весна. Хотя, надо признать, в этом году зима была удивительно мягкой. Может, Мажанне уже надоело это ежегодное утопление?

– Почему тебя так долго не было?! Уже почти не осталось времени. Езжай быстрее, а то опоздаем! – поприветствовала меня разъяренная Баба Яга.

Бодро – слишком бодро, на мой взгляд – она запрыгнула в машину, как только я остановилась у ее дома. На заднее сиденье шептуха бросила несколько связок можжевельных веток. Она даже не пристегнулась. Баба Яга никогда не пристегивалась. Она жила в святой уверенности, что с ней не может случиться ничего плохого.

Кто знает? Может, однажды, в каком-то предсказании она увидела свою смерть и знала, что ей не о чем беспокоиться по поводу автомобилей?