Белая тетрадь - Софья Ролдугина Страница 47

Бездна. Немного не вовремя.

– Прости, Ксиль. Я тоже хороша… Глупостей натворила много. – Когда мне становилось неловко, я всегда начинала просить прощения, даже если вины не чувствовала. А сейчас Ксилю было настолько плохо, что извинения шли из самого сердца. – Я уже не раз пожалела, что сбежала. Ну, отдал бы ты меня Стражу за возможность пройти, какая разница, все равно я там же очутилась…

– Стоп, стоп, стоп! – Князь резко сел, заглядывая мне в глаза. Я попыталась отвернуться, но Максимилиан обхватил ладонями мое лицо и почти по слогам произнес: – Я не собирался отдавать тебя Стражу и четко объяснил. Или недостаточно четко, – добавил он с сомнением и капельку сконфуженно.

О… Ну и поворот…

– Но я заглянула в «память матерей»… – растерянно пробормотала я.

– И что тебе поведали уважаемые предки?

Голос князя был обманчиво мягким. Я окончательно смутилась.

– Э-э… За проход чужак заплатит кровью. Будет выбор между путем и спутником… А что-то не так?

– Не так, – вздохнул Максимилиан, отпуская наконец мое лицо. Не то чтобы я возражала против его ладоней… Опять я не о том думаю… – Не так абсолютно все. Во-первых, я никогда не слышал о выборе между путем и спутником. Во-вторых, ты не чужак, и жизни твоей ничего не угрожало. И в-третьих… Неужели ты думаешь, что я бы пожертвовал тобой? Ты – мой входной билет в Замок-на-Холмах, Найта.

Я не знала, что сказать на это. Слова были простыми и немного обидными – «билет», как же… Но вот интонации… Так не говорят о чем-то безразличном или просто полезном. А вот о дорогом, о важном…

Или я опять занимаюсь самообманом? Где он, князь, и где я?

– Мне повезло, что ты меня нашел. Спасибо, – выдавила я из себя и отвернулась, ощущая себя крайне неловко.

Максимилиан дернулся, как от пощечины.

– «Повезло»? «Спасибо»? – Губы у него дрожали. – Это за что? За то, что я едва тебя не убил?

– Убил? Громкое слово. – Я не могла отвести от него взгляда, будто зачарованная. Наверное, если бы у меня что-нибудь болело и воспоминания не походили на удивительно четкий сон, я бы разозлилась. Но трудно, невозможно винить того, кому плохо, если тебе – хорошо. – Все в порядке. Голод, адреналин после сражения… Я понимаю. И все ведь обошлось?

– Обошлось… чудом. – От хриплого, сбивчивого шепота по спине пробежали мурашки. – Я до сих пор не могу поверить, что ты жива. Ты простишь меня? Я должен тебе так много…

Я зажмурилась крепко-крепко, до боли, изгоняя из головы посторонние мысли. Глубоко вдохнула, пытаясь отстраниться от пряного запаха, от жара, исходящего от пылающей кожи… Ну, кто додумался назвать тебя «ледышкой», Ксиль… У тебя же угли внутри…

Чуткие пальцы запрокинули лицо, заставляя вглядываться в бездонную тьму его глаз. Шепот, такой тихий, что сначала мне кажется, что я ослышалась:

– Я должен тебе так много… Как мне выплатить этот долг?

С этим головокружением определенно надо что-то делать…

– Я не понимаю тебя. О чем ты говоришь, Ксиль?

Пронзительный синий взгляд предельно серьезен.

– Ты вправе просить все, что пожелаешь. Я исполню все… Чего ты хочешь?

В горле мгновенно пересохло.

– Все? – глупо переспросила я, пытаясь справиться с разбегающимися мыслями. Какие же горячие у него руки… Не о том думаю, не о том…

Князь мягко улыбнулся. В темно-синей глубине вспыхнули озорные серебряные искры.

– Ну почему же не о том… Желание ничем не хуже других…

Как ни странно, последняя фраза подействовала отрезвляюще. Что еще за желание? Я же ничего не говорила…

Дура я дура! Он же эмпат! Мне вовсе не обязательно говорить что-то, чтобы он услышал. А если учесть, о чем я думала в последние несколько минут… Я отпрянула в сторону, стремительно краснея. Князь снисходительно наблюдал за моими попытками побороть смущение, не торопясь размыкать объятия.

– Ксиль… – наконец выдавила я. – Что бы ты ни прочитал в моей бедной контуженной голове… В общем, забудь, ладно? Это все… подсознательное.

Он вздохнул и отстранился.

– Начнем с того, что я «читал» не в голове, а в сердце. Впрочем, неважно. – Максимилиан рассеянно взлохматил свою шевелюру и улыбнулся… как-то потерянно, что ли? – Я спросил тебя о желаниях не потому, что хотел вогнать в краску. Просто я действительно чувствую себя виноватым, понимаешь? – Я кивнула. – Я хочу искупить… бездна, слова какие-то дурацкие… То есть… просто скажи мне, чего ты хочешь. – Он усмехнулся. – Сознательно.

– Я хочу домой, – вырвалось у меня против воли. – Знаю, что это невозможно… Забудь.

– А серьезно?

В сердце мелькнула идиотская надежда.

– Я хочу снова попасть в твои сны. Можно? – робко поинтересовалась я.

Он улыбнулся.

– Как пожелаешь… Хоть каждую ночь.

Максимилиан поднялся на ноги и протянул мне руку:

– Пойдем, ребенок. Вот уж точно, неиспорченное существо…

– Куда? – насторожилась я, пропустив мимо ушей «неиспорченное существо». Я испорченное и не ребенок! Но нельзя же так сразу… И вообще…

– Не «куда», а зачем. Разбивать лагерь, – коротко пояснил князь.

– Так ведь… – Я растерянно оглянулась на светлый край неба. – Рассвет уже…

Максимилиан недоверчиво посмотрел на меня, на алый горизонт – и расхохотался.

– Что? – недоверчиво прищурилась я.

Князь поднял на меня сияющие от смеха глаза.

– Вообще-то в той стороне запад, Найта, – проникновенно сообщил он.

Несколько секунд я ошалело хлопала глазами, а потом догадалась сопоставить стороны света с тем фактом, что за время нашей безумной беседы светлее не стало. Даже наоборот.

Хм. Клинический случай.

– Где будет лагерь? – как можно спокойнее поинтересовалась я, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду. Так, где мой рюкзак? А, вот он лежит… – Деревьев поблизости не предвидится.

Максимилиан молча указал на темное пятно в двух километрах от нас.

– Что это?

– Озеро. Вокруг него – роща. Там вполне безопасно. Искупаешься заодно.

Я в это время уже горестно прикидывала расстояние до места ночевки и почти пришла к выводу, что доберусь туда в полумертвом состоянии, но мысль о купании меня несколько оживила. Надо же смыть эту липкую красную грязь… думать не хочу о ее происхождении!

Я шла чуть позади, тайком любуясь князем. «Интересно, – думала я, рассматривая светлую полоску кожи над воротником, – что, если бы я тогда… Бред, бред…»

Максимилиан нервно дернул крылом и, не оборачиваясь, хмыкнул: