Правила колдовства - Сергей Малицкий Страница 47

Тис вздрогнул и понял, что он так и стоит недалеко от входа. Он разулся, скинул куртку и остался босиком, в портах и рубахе. Пол холодил подошвы. После этого Тис взял в руки меч, снял с него ножны, положил их на скамью. Перебросил меч из руки в руку. Пожалуй, клинок был слегка тяжеловат для него. Наверное, легок для взрослого человека, но тяжеловат для мальчишки одиннадцати лет, пусть даже до двенадцати ему осталось всего полгода. Надо было рассмотреть мечи девчонок. Хотя бы попросить их об этом. И меч Гаоты, который казался ему по рукояти похожим на меч его матери. И классический клинок Дины, к которому Тис уже присматривался и даже подумывал, если все уляжется в этой его жизни в Стеблях, повторить для самого себя. И странный меч Йоры, который пришел, по слухам, оттуда же, откуда пришел и удивительный токарный станок Габа. Было бы интересно обсудить все это с Юайсом, тем более что и у того на поясе обычно висел такой же меч, как и у Гаоты. Слегка изогнутый. Ведь не просто так он его носил, всякий меченосец знает, что против хорошего доспеха куда как более удобен прямой клинок с закаленным острием. Юайс вообще казался Тису самым интересным наставником из всех. Нет, Гантанас тоже был и глубок, и интересен, но на него словно давил тяжкий груз. Наверное, на Юайса тоже что-то давило, но он посмеивался при этом и даже перебрасывал как будто этот груз с плеча на плечо. Вот точно, как перебрасывает меч сейчас Тис.

Мальчишка вышел на середину зала. Закрыл глаза. Взял меч правой рукой за рукоять обратным хватом. Поднял клинок перед лицом. Нащупал указательным пальцем левой руки острие, перевел палец в дол и провел им по долу до самой гарды, после чего перехватил меч двумя руками, как если бы тот был полуторным или двуручным. Резким взмахом обрушил его перед собой, отступил, сделал круговой удар, нижний, тычок, снова удар сверху, вертикальную защиту и снова замер, удерживая меч обратным хватом, отступив при этом на пять шагов назад. И это еще не было танцем. Это было только началом. Данью уважения к оружию. Ритуалом, в котором каждый клинок, даже короткий, даже какой-нибудь кинжал приравнивался к сокрушающему мечу, которым был способен управляться только какой-нибудь великан или хотя бы умелый здоровяк.

Интересно, верил ли названный отец Тиса – Глик, что те упражнения, которые он показывал своему пасынку в его четыре или чуть большие года, останутся в его памяти? Или верил ли старик Дилис, который принял Тиса как родного, и не только потому, что тот был сыном его бывшей ученицы, а потому что всякому учителю нужен ученик, что вложенное им в этого мальчишку не забудется им через месяц или два? И почему ни у того, ни у другого не отыскалось магии, которую можно было бы свернуть в рулончики пергамента, чтобы все их умение однажды вошло в Тиса так же, как к нему возвращаются поучения и способности матери? Или же это тоже все есть в нем? По праву рода, по праву неосознаваемой памяти, по праву пережитого и в соответствии с пожеланиями тех, кто погиб, спасая его жизнь?

Он снова начал с самого простого. С обычной разминки обычного воина. С того, что проделывают каждый день все тэрские меченосцы. Только делать он это стал с закрытыми глазами. Не из-за самонадеянности, а ради пользы, поскольку именно с закрытыми глазами труднее сохранять равновесие, но легче его добиваться. Все, что нужно, поселяется в кончиках пальцев рук и ног. Равновесие – очень важно. Такт, который не нарушается даже при ускорении и замедлении, окружая меченосца волнами и узорами – очень важен. И то, и другое, может как отнять силы, так и сохранить их. Нанесенный удар либо служит источником силы, поскольку имеет инерцию, которую можно использовать, либо источником бессилия, поскольку имеет инерцию, которой порой приходится противостоять. Двигайся по кругу, – говорил Дилис, – всякое движение замыкай в круг и начинай следующее, не прерываясь, чтобы все, что ты делаешь, напоминало бесконечную, завитую в кольца линию. – Но как же так? – домогался ответа у старика Дилиса маленький Тис. – Если я буду каждое движение замыкать в кольцо, то мой противник будет знать и куда я шагну, и куда я ударю! Ведь он может рассчитать мои жесты! – Глупый, – смеялся Дилис. – Твои кольца могут быть и большими и мелкими. Следующее может начинаться на середине предыдущего. Одно быть горизонтальным, второе вертикальным, а третье косым. Наконец, как бы ты ни двигался, как бы ты ни завивал свой путь воина-меченосца, твой клинок подобно молнии может пересекать сразу несколько колец, ветвиться и пружинить и разить противника кратчайшим путем! – Как этого добиться? – спрашивал маленький Тис. – Танцуй, – отвечал ему старик Дилис. – Танцуй без перерыва. Повторяй первый танец, второй, третий, четвертый – вплоть до десятого. И только выучив все их, научившись прерывавшись на любом месте и переходить из танца в танец, переходи к танцу огненной птицы, у которого нет ни пределов, ни правил. Только ветер.

– Танцуй, – говорил ему Глик, когда малыш закатывался в хохоте.

– Танцуй, – говорила ему мать, когда он начинал хныкать. – Получай удовольствие.

– Танцуй, – говорил ему кузнец Фомх, приютивший малыша в своей кузнице. – Когда нет монет, нет еды, нет заказов, но есть огонь в горне, есть металл и есть сила в руках, танцуй! Танцуй у наковальни! Радуйся! Смейся! И твори волшебство, даже если его результатом будет обычный гвоздь!

* * *

– С ума сойти, – произнес рядом с ним Юрайс.

Наставник, лицо которого почти постоянно закрывали светлые локоны, что не подчинялись ему, а всяческие повязки преподаватель противостояния не признавал, впервые стоял с открытым лицом, поскольку волосы его взмокли от пота и прилипли ко лбу. В руке у него был меч так похожий на меч матери Тиса.

– Не могу поверить, – прошептал Тис и почувствовал, что и он тоже мокрый от пота. – Это был двойной танец? Я не был готов к двойному танцу. Я никогда его не практиковал. Дилис был слишком стар для этого. А для Глика я был слишком мал. Я думал – это просто эхо…

Тис посмотрел на ноги Юайса. Тот был тоже бос.

– А я не мог даже предположить, что кто-то в этой крепости знает танец огненной птицы маола, – покачал головой Юайс. – Пайсина только подступается к нему. Домхан о нем слышал. Крайса знает несколько фигур. Кажется, Фригра знает первую фазу, но очень медленно ее выполняет. Из всех моих знакомых его знает только одна девица из черных егерей, но и ее я сам ему научил. А ты не только выполнил его от начала и до конца, от возвышения до углубления, ты поймал его волну. Повторил каждую фазу в обе стороны, а потом разбросал все фигуры по вторым фазам и заново выстроил все по позициям. В невозможном сочетании, с которым я не сталкивался никогда! Давненько я такого не видал, даже взмок, как видишь. А ведь перед этим ты прошелся по всей программе. Даже не знаю, нужен ли тебе мой зачет? И ты ведь еще не оправился от болезни! Еле стоишь на ногах… Кто тебя учил?

– Глик, Мэтт, Дилис, – прошептал Тис. – Почему я вас не услышал?

– Ты услышал, – покачал головой Юайс, опускаясь на скамью. – Просто я сумел не сбить твой ритм. И это добавило тебе сил. Когда двое слышат друг друга, даже если один из них ведет другого, а меня, как это ни странно, вел ты, то им становится легче. Это как бежать по ветру. Ветер поддерживает и подгоняет тебя. И все равно, мне было трудно, и как ты выдержал, я не знаю. Знаешь, сколько ты уже танцуешь? Полтора часа. И со мною – больше часа. Удивительно.