Эпизод I. Призрачная угроза - Терри Брукс Страница 47

Оби-Ван украдкой взглянул на наставника. Мог бы и не украдкой. Куай-Гон Джинн стоял спиной к нему, упершись широкими ладонями в каменную балюстраду, и не отрываясь смотрел на запад, на недогоревшее пламя солнечного костра. Вот в чем Куай-Гон был действительно последователен, так это в своем таланте заводить самые нелепые знакомства, а потом расплачиваться за них. Учитель всегда ссылается на интуицию. Интуиция хороша, если она рождена Силой, а не эмоциями.

— Больше думай о других, — посоветовал Куай-Гон Джинн, не оборачиваясь. Без укора, скорее, с сочувствием. — Сострадание сложно отнести к числу твоих достоинств.

Интересно, а он чем занимается, по его мнению? Ходит вверх ногами по канату? Думает о других. Точнее о другом. Точнее… так, он запутался.

Совет скажет: да, у мальчика в клетках необычно большое содержание мидихлориан, но это еще не основание учить его. А еще они скажут: правила установлены, и не Куай-Гону менять их, потому что кодекс выверен временем и ни разу еще не подводил их. И еще: никому не удавалось обучить человека владению Силой, если учеба началась позже, чем через год после рождения.

Анакину девять лет. Он слишком старый.

А потом они много еще чего добавят в адрес учителя. Тут и дара предвидения не нужно. Учитель опять раздразнит Совет по самое не хочу, и все пойдет так, как уже было во многих случаях. Куай-Гону откажут, его положение станет еще более шатким, чем раньше, а Оби-Вану придется краснеть за него.

— Мальчик не пройдет испытания Совета, учитель, — сказал Оби-Ван. — И вы это знаете.

— Почему? — быстро поинтересовался Куай-Гон, по прежнему не отводя взгляда от линии горизонта.

— Не тот возраст.

— Анакин станет джедаем. Я дал слово, — сказал рыцарь.

Оби-Ван устало вздохнул.

— Не надо спорить с Советом, учитель. Хватит. Только не сейчас.

Лучше бы он его ударил, наверное.

Куай-Гон долго не отвечал. Даже не оборачивался.

— Я поступлю так, как должен, Оби-Ван, — в конце концов сказал он. — Ты хочешь, чтобы я был другим?

Да, чуть было не сообщил Оби-Ван. И — нет. Не хочу. Если честно, то — нет.

— Если бы вы просто следовали кодексу, давно уже стали бы членом Совета! — выпалил Оби-Ван. — Вы больше, чем кто-либо, заслужили место в Совете! Вы…

Он никак не мог придумать слова, чтобы все объяснить. Разом. Фразы выстраивались длинными цепочками, обрывались, путались, уводили так далеко…

— На этот раз вам не спустят, — прошептал он вместо объяснения.

Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что все в порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему режет глаза яркий свет, и… он хлюпнул носом. Хотелось стать очень маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей, заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на плечо. -.Тебе так много еще нужно узнать, мой юный падаван, — улыбнулся он.

* * *

Теперь Анакин Скайуокер стоял перед Советом: так же, как несколько часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привел его сюда и поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован. Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими джедаями.

Выставленный на всеобщее обозрение, Анакин чувствовал себя беззащитным.

Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен, что они проникают в его душу. Молчание, как казалось, было невыносимо долгим.

Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать вопросы.

Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Анакина. Некоторых он узнал:

Куай-Гон говорил о них, а Анакин достаточно легко составлял портрет по имени и двум-трем словесным штрихам.

Джедаи очень долго терзали Анакина вопросами, проверяли его память, оценивали знания, словно искали в нем нечто… Но что?.. Они узнали о его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто — обо всем, что было в его небольшой и небогатой истории.

А сейчас Мэйс Винду смотрел на экран, невидимый Анакину, и требовал называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись в мозгу Анакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.

— Банта… генератор гипердрайва… протонный бластер… — Образы мгновенно растворялись, едва он называл слово. — Республиканский крейсер… родианская чашка… ховер хаттов…

Мэйс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.

— Хорошо, хорошо, молодой человек. — похвалил невысокий морщинистый и ушастый старичок, которого все называли Йода.

Его глаза, казавшиеся Анакину сонными, зорко смотрели из-под приспущенных век. — Что ты ощущаешь?

— Мне холодно, — сознался Анакин. + Страшно тебе?

Мальчик помотал головой.

— Нет.

— Страшно за свою жизнь? — чуть наклонившись вперед, спросил смуглолицый Мэйс Винду.

— Нет, — ответил Анакин и осекся: ему почудилась фальшь в собственном ответе.

Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.

— Видим тебя насквозь, — негромко сказал он.

— Доверься своим чувствам, — сказал Мэйс Винду.

Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:

— Ты все время думаешь о матери.

При упоминании мамы Анакин закусил губу.

— Я скучаю по ней.

Иода повел взглядом по замершим фигурам джедаев. + Ты потерять ее боишься, м-м?

Анакин вспыхнул.

— А это имеет какое-нибудь значение? — нерешительно спросил он.

Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.

— Огромное. Страх — это путь к темной стороне. Страх рождает гнев. Гнев рождает ненависть. Ненависть — залог страдания… Сложнейшее решение Совет должен принять. Серьезное. Очень… Сильный страх я в тебе ошушаю.

— Я не боюсь! — с досадой воскликнул мальчик.

Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь.

Но казалось, Йода его не слышит и не видит:

— Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много обычного человеческого страха, юный Скайуокер.

Анакин медленно выдохнул. Когда мальчик заговорил, румянец волнения сошел с его лица и голос вновь звучал спокойно:

— Я не боюсь.

Йода задержал на нем взгляд.

— Тогда продолжим, — негромко сказал он.