Королевская кровь. Темное наследие - Ирина Котова Страница 46

Уже выходя из кабинета, Катя услышала бодрое: «Данилыч, как ты смотришь на то, чтобы напиться посреди недели?»

Под шоколад работа пошла быстрее и радостнее. Периодически Катя вспоминала шумного блакорийца и улыбалась. И задумывалась: какие же разные люди собрались в компании Свидерского. Мартин, чьего сердца и радушия хватало, кажется, на весь мир. Александр, непонятный ей, спокойный, любящий подшутить и не скрывающий своего к ней мужского интереса, – но как раз его она легко представляла в доспехах, с огромным мечом в руках, рубящим головы пленникам в каком-нибудь захваченном замке. Была в нем под этим спокойствием жесткая сердцевина. Очень жесткая. Профессор Тротт, который производил на нее настолько тягостное впечатление, что хотелось спрятаться под стол. Хотя он вообще, кажется, ни разу на нее не посмотрел. И Виктория. Немного высокомерная, уверенная в себе. С Катей они оказались чем-то похожи: обе темноволосые, темноглазые, высокие, но если Катерина вся была контрастной и холодной – светлая кожа, черные волосы, стройное тело, – то смуглая Виктория носила свою гриву волос почти всегда распущенной, пышной, перекинутой через плечо и могла похвастаться роскошной, знойной фигурой, какая бывает у уроженок юга Рудлога. Волшебница всегда была вежливой, пусть и без приветливости и тепла.

И Катя, если уж совсем честно, немного завидовала ей – что она своя в компании этих мужчин, что ее принимают как равную и обожают все трое.

После рабочего дня она аккуратно – как учила ее Неуживчивая – собрала все документы, распределила их по папкам, привела свой стол в идеальный порядок и, все еще чувствуя на губах вкус шоколада, пошла к машине. Свидерский ушел раньше, и здание университета было уже совсем пустым: катились по стенам волны аккумулируемой энергии с легким гулом, похожим на морской, шуршали швабрами уборщики, переговаривались многочисленные камены, громко прощаясь с ней, – Катя кивала и улыбалась каждому. Гремели посудой в столовой повара да попадались редкие студенты, спешащие то ли на тренировку, то ли в библиотеку.

На улице было холодно и темно, и Екатерина осторожно, чтобы не поскользнуться, направилась к своей машине. И, только подойдя ближе и уже нажав на электронный ключ, увидела, что у автомобиля ее дожидается какой-то человек. Невысокий, крепкий, в такой же полумаске, как у нее.

Она заспешила, испугавшись – сердце застучало, – распахнула дверцу. Человек непринужденно и очень быстро переместился вплотную к ней и без улыбки сказал:

– Не вздумайте кричать, если вам дороги ваши дети. Садитесь в машину. И не надо уезжать, если хотите, чтобы с ними все было хорошо.

Катерина застыла на месте, и он нетерпеливо подтолкнул ее – ноги у нее не гнулись, губы пересохли от ужаса. Она заторможенно села в машину, положила руки на руль. Мужчина захлопнул дверь и сам обошел вокруг автомобиля, сел рядом.

– Что вам нужно? – спросила Катя, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Деньги?

– Заводите машину и езжайте потихоньку к дому, ваша светлость, – ровно посоветовал незнакомец. – Сейчас я все вам расскажу. Но для начала я объясню, что случится, если вы откажетесь… сотрудничать. В данный момент ваша няня и ваши дочери в безопасности. Там они и будут оставаться и будут возвращены вам в тот же момент, как случится наша сделка.

– Боги, – Катя резко затормозила. – Вы что, похитили моих детей? Вы похитили моих детей?!

Она сорвалась в истерику и полезла в драку. Колотила мужчину по лицу, по плечам, – он только отмахивался, – расцарапала ему лицо под полумаской, ухватила за волосы, пока он не поморщился и не выкрутил ей руку за спину – и отжал от себя, от своего плеча, потому что она вцепилась в него зубами, оставив на куртке след алой помады.

– Немедленно верните их, слышите!!! – кричала она ему в лицо. – Вы что, не понимаете, что им страшно? Да что же вы за люди!!! Верните их! Верните!!!

Мужчина скучающе смотрел мимо нее на проезжую часть – вокруг них объезжали машины, раздраженно и оглушительно сигналили: в столице вечер, гололед, пробки, да еще и какая-то сумасшедшая пара решила выяснять посреди шоссе отношения.

– Успокойтесь, – процедил он сквозь зубы. – Дети… считайте, в санатории. Им объяснили, что мама занята и недельку они побудут там. Няне всё донесли, пугать девочек она не будет. Теперь все зависит от вас.

– Я не буду ни о чем договариваться, пока они не возвратятся домой, – неожиданно твердо даже для самой себя проговорила Катя. Ее трясло.

– Будете, – усмехнулся похититель. – Трогайтесь, герцогиня. Продолжим, раз вы успокоились.

Она не успокоилась – она отупела и только и думала, как, к кому обратиться, чтобы вызволить девочек.

– Крайне не рекомендую делать глупости, – продолжил незнакомец, словно читая ее мысли, – и рассказывать кому бы то ни было о том, о чем мы с вами поговорим сейчас. Иначе детей вы не увидите.

– Чего вы хотите? – мертвым голосом спросила Екатерина.

– Вот, уже пошел деловой разговор, – удовлетворенно отметил похититель, и она вдруг отметила слабый блакорийский акцент, как у Мартина. – Нам нужны ваши связи, госпожа Симонова. Вы близки с Мариной Рудлог и работаете на господина Свидерского. Нам нужны оба, но по понятным причинам мы не можем к ним приблизиться. А вы – можете. У вас есть неделя. За две недели вы должны организовать встречу с вашей подругой в указанном нами месте. И в другое место в конце этой недели привезти господина Свидерского. И там дать ему вот этот порошок, – он достал из кармана пакетик и повертел его в пальцах.

– Вы сумасшедший, – потерянно и жалко проговорила Катерина. Сняла полумаску, вытерла ладонью мокрые щеки, потерла глаза – тушь попала под веко, и жутко щипало. – Я не пойду на это. Не пойду, слышите?!

Мужчина равнодушно пожал плечами и одними губами проговорил: «Дети». И герцогиня снова заплакала.

– Пожалуйста, – умоляла она, жалобно глядя на него, шмыгая носом, – не заставляйте меня. Пожалуйста! Не заставляйте меня делать подлость, пожа-алуй-ста-а-а… Я люблю Марину… Я не могу! Не могу! Прошу вас… Я хочу жить, понимаете? Я хочу нормально жить! Оставьте меня в покое-е-е-е… – она выла и всхлипывала, – пожалуйста… просто оставьте меня все в покое… отдайте детей, прошу! Прошу вас!.. Как же мне надоело… Боги, да за что же мне это?

Она снова остановилась, рыдала, просила, и мужчина терпеливо ждал – даже носовой платок ей подал, который Катя швырнула ему в лицо.

Наконец она затихла, уткнувшись лбом в мокрый кожаный руль; только плечи мелко вздрагивали да руки побелели. Боги, зачем, зачем она придумала себе эту работу? Почему не сидела с дочерьми дома? Почему не уехала в монастырь, как хотела, ведь чувствовала же, что нужно!

– Я не так близка со Свидерским, чтобы он поехал со мной куда-либо, – глухо сказала она.

Мужчина усмехнулся ее поражению.

– Вы очень красивая женщина, госпожа Симонова. Придумаете что-нибудь. Соблазните его, например, и он пойдет за вами куда угодно.