Цветок безумия. Империя рабства - Владимир Белобородов Страница 46

– Договаривай.

– И в жёны возьмёте… – девушка тут же опустила глаза в пол.

– Понятно… Ты, Ласа, сейчас останься здесь. Мне необходимо по делам съездить. Потом я вернусь, и мы всё решим.

– Как скажете, Элидар, – встав, присела в книксене балесса.

Лумм поперхнулся от очередного глотка, когда увидел что я вышел из купальни не один.

– Ты с ума сошёл? Представляешь, что будет, если Исина узнает?

– Ты даже не представляешь насколько, – я взяв со стола свиток протянул его моему старшему воину.

Лумм прочитав, попытался засмеяться, но тут же охнул, взявшись за затылок:

– Ладно, поехали. Оскоран нас сегодня кастрирует.

– А при чём тут Оскоран?

– Ты про орденского забыл?

Память начала частично вырисовывать вчерашний вечер.

Начиналась всё степенно. Мы, как и положено знатным, заказали богатый стол, и первый час неспешно попивали, разглядывая сквозь тюль ходивших мимо балесс. Потом попросили лару Ваину пригласить нам для компании девушек. Я тогда поинтересовался ларой Альяной. Ваина сообщила, что не знает, где та сейчас живёт, после чего хитро улыбнувшись, сказала, что может показать мне её. Тут то, я и увидел впервые свою нынешнюю покупку. Очень похожа. Разве что немножко моложе. Оценив шутку Ваины, мы продолжили застолье, не отпустив от себя хозяйку заведения. В какой-то момент, к нам заглянула подавальщица и сказала, что мной интересуется некий господин представившийся Чурутом. Этот самый Чурут хочет поговорить со мной наедине. Лумм сказал, чтобы его послали подальше, но я почему-то вдруг изъявил желание переговорить с ним. А господин этот оказался… Орденским следователем. Фактически конечно просто сотрудник ордена, но цель, с которой он пришёл, явно следовательская. Он тысячу раз извинился и попросил прояснить ситуацию с гибелью двоих его коллег, при стычке с орками. Мол, есть подозрение, что их убили намеренно и совсем даже не орки. Поведал он мне и о том, что одного из убийц уже определили, тот во всём признался, и Империя согласилась казнить его. Сейчас он под стражей в Халайском локотстве, но как только будет возможность отправить его в столицу для казни. Только вот ордену кажется, что этот убийца действовал не один.

Разумеется, я сделал то, что изначально предлагал сделать Лумм, то есть послал орденского. Причём даже придал ускорение пинком. Только вот вести такие, очень даже тревожны. Я то точно знал, кто убил орденского. По крайней мере одного…

А дальше… А дальше мы продолжили, но перед этим договорились с Луммом об утреннем визите к Оскорану. Насколько помню, Лумм даже записку во дворец отправил. А насколько понимаю, визит этот мы уже проспали.

На выходе пришлось оплатить комнату для Ласы. Цены у лары Ваины, конечно…

По дороге заехали в лавку зельника. Казалось бы, всё могут маги, а вот похмельный перегар убрать не могут. Пришлось воспользоваться зельем. Пока Лумм рассчитывался, я ощутил знакомый запах. Очень знакомый.

– А вот в том кувшинчике у вас что? – Указал я на глиняный сосуд.

– Вам это не надо. Там зелье для роста волос. Настоящее. Магическое. В ордене закупаю. Дорогое только очень.

– Сколько?

– Тридцать башок.

Я, молча, стал отсчитывать монеты.

– Элидар. Тебе делать нечего? Опаздываем, – скороговоркой произнёс посвежевший Лумм. Пока ехали до лавки, он допил остатки вина и теперь вошёл в стадию, когда жизнь всё-таки прекрасна.

– Хочу причёску как у эльфа. Зелье для питья?

– Нет. Надо мазать на ночь. Через десятину в половину длинны пальца будут, – услужливо объяснил зельник, так как вопрос адресовался ему.

– А есть у вас амулет девственности?

– Элидар. Ты меня всё больше пугаешь, – ухмыльнулся Лумм.

– Есть, – ответил зельник.

Было видно, что он тоже еле сдерживается, чтобы не улыбнуться.

– Вам в какой вещи? – продолжил зельник. – Есть перстень, нашейный кулон, повязка на бедро.

– А каков принцип действия?

– Надо намазать состав из амулета на корень мужчины, перед тем как он проникает. А там будет полная схожесть с потерей девственности.

– То есть?

– То есть корень на некоторое время потеряет чувствительность и его обладателю будет не совсем понятно, что произошло, но при этом в цветке образуются ранки источающие кровь. Те, что подешевле, доставляют ларам некоторые неудобства. Если взять подороже, то неприятных ощущений можно избежать.

– Вас надо сжечь. Вместе с лавкой. Во благо всех мужчин, – раздосадовано произнёс я, разворачиваясь.

К Оскорану было принято решение заехать после гладиаторских боёв, тем паче, что вернее всего он сам находится там. Можно было бы и на трибунах… только вот со слов Лумма, Оскоран не будет разговаривать на глазах у общества. Перед ристалищем, я задержался в карете. Пока никто не видел, откупорил кувшинчик и попробовал на язык зелье. Вкус мерзкий, но… в голове слегка посвежело. Улыбка самопроизвольно растянулась. Привязан, говорите…

Слуга, которого прикомандировали к нам при входе, провёл нас вокруг стоянки карет и указал на лестницу одной из трёх каменных лож приподнятых над землёй метра на три и расположенных относительно друг друга по дуге. У всех лестниц, ведущих к этим площадкам, стояла охрана. Причём… везде разная.

У центральной ложи стояли наши, имперские воины. Около правой, к которой нам было велено идти – тянули свои спины воины Колского локота, судя по гербам, а вот у левой…

– Это чьи? – Спросил я Лумма, хотя ответ уже и так знал.

– Карающие, – ответил тот.

– Здесь орденские? – Я посмотрел на старшего воина.

– Выше бери. Сам Верховный, – словно не поняв вопрошающего взгляда, ответил Лумм.

– Император их что, к себе не подпускает?

– Не в этом дело. Колский локот, не признаёт орден Гнутой горы и чтобы не оскорблять никого, Император повелел построить для них отдельные ложи.

– То есть не признаёт?

– Ну-у… Как бы объяснить. Официально, локот подчиняется Империи и соответственно Ордену, только вот испокон веков, его локотство жило в мире с эльфами. А эльфы принимают не всю человеческую магию. Орден Гнутой горы точно не принимают.

– Странно. Я почему-то не слышал о таком. А как же обязательное требование ордена о магических детях?

– Детей локот отдаёт. Против императора пока идти не смеет.

– То есть… пока?

– Поднимайся, – указал на лестницу Лумм.

Жест его был понятен – нас уже слышала охрана.

Возможно, я бы не обратил внимания на новодел, только вот крайние трибуны, ну или ложи, были покрыты пластинами с «моей» каменоломни. Центральная отличалась по оттенку. Даже издалека.