Разбудить бога - Дмитрий Янковский Страница 46

— Насколько я понимаю, один из таких источников тебе известен неподалеку?

— Что-то вроде того. Ну что, согласен?

— Да. Забирай братца. Но ты меня очень расстроишь, если пропадешь надолго.

— Расслабься, — осадила меня Алиса. — Раз мы заключили договор, надо хоть чуть-чуть доверять друг другу.

— Самое крепкое доверие основывается на полном паритете сил. А пока у тебя преимущество.

— В чем?

— Ты знаешь, как попасть в сферу взаимодействия, а я нет.

— Ничего страшного. Зато у тебя есть то, чего нет у меня.

— Вот как? — я поднял брови от удивления.

— Да. Твое преимущество — это большие деньги. А нам надо будет как следует подготовиться к переходу и к боевым действиям. Для этого нужны средства. Так что никуда я не денусь.

— Остается лишь надеяться, — усмехнулся я.

Она забрала тело брата и умотала. Не понравился мне ее взгляд на прощание, хитренький такой, как у лисицы. Но докопаться было не до чего, поскольку в нашем наполовину мирном договоре о косых взглядах не было ни единого пункта. О чем она думала, выезжая со двора? Глупо как-то получилось. Я заплатил за тело врага кругленькую сумму и отдал его первой встречной бесплатно, за обещания. Да еще не просто первой встречной, а дважды стрелявшей в меня. Старею. Не годится такой подход. Но не гнаться же за ней в самом деле!

Перед отъездом, по моей настоятельной просьбе, Алиса вернула мне двустволку и очки Кирилла. Мы договорились встретиться завтра, чтобы обсудить возможные действия. И все. Я закрыл ворота, и рыжая бестия исчезла из моей жизни, оставив воспоминания на грани улетучивающихся снов. Только остатки похмелья и боль в мышцах от ударной дозы транквилизатора не позволяли мне усомниться в реальности произошедшего. Хотя что такое реальность? Я теперь затруднялся с определением. Все эти Спящие Боги, Посланники и Хранители всерьез пошатнули мое мнение об однозначности окружающего мира.

Позвонив Максу и перекинувшись парой слов с Пашкой, я убедился что с самым слабым звеном нашей боевой группы все нормально. За Катьку я беспокоился меньше. Уж кто-кто, а она точно умела постоять за себя. Даже больше того, если уж быть до конца откровенным. За время, прожитое вместе, я заметил за Катькой удивительную способность не попадать в ситуации, из которых надо затем выкручиваться. Если же она в них все-таки попадала, то лишь затем, чтобы исправить все в критический момент. Взять ту же поездку в тир... Ну ведь случайно она глянула сквозь стекла прицела. Случайно! Однако именно эта случайность изменила расстановку сил в нашу пользу. Я вспомнил, как она напряглась, услышав о необходимости поездки в тир. Ну откуда у человека может быть такое чутье?

Как-то я напрямую спросил об этом у Катьки.

— Надо просто быть в гармонии с миром, — без затей ответила она. — Не совершать действий, которые не вписываются в общий вихрь происходящих событий.

— Но как узнать, что вписывается, а что нет? — удивился я.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Лично я просто чувствую.

Не обладая Катькиным чутьем, мне приходилось полностью полагаться на нее. А что делать? У каждого свои достоинства и недостатки, но, как бы там ни было, мы с ней составляли неплохую команду. Да и не просто команду. Вот и дня не прошло, как мы расстались, а я уже всерьез по ней соскучился. Возникла мысль включить телевизор, но потом я здраво рассудил, что первый концерт гастролей покажут не раньше чем завтра. В общем, мне не оставалось ничего другого, кроме как сварить кофе и усесться в библиотеке. Там думалось хорошо.

Кофе был густой и горячий, на треть состоящий из тростникового сахара. Эдакий кофейный сироп, прочищающий мозги так же хорошо, как шомпол с навинченным ершиком прочищает ствол. Кофейные гурманы наверняка выразили бы протест, если бы узнали, что я вытворяю с их любимым напитком, но кофе без сaxapa на меня не действует никак. Даже больше того — сахар непременно должен быть тростниковым и его должно быть так много, чтобы почти полностью подавить приторной сладостью горьковатый вкус самого напитка. Даже Катька считала меня в этом плане извращенцем, хотя привыкла, что у меня крыша держится на одном ржавом гвозде.

Усевшись за компьютер, я отхлебнул из чашки и с наслаждением зажмурился — горячая волна разлилась по телу, выдавливая остатки неприятных ощущений после двойного похмелья. Прояснение мысли тут же дало плоды — я спохватился и надел очки Кирилла. Договор договором, но полностью доверять рыжей лисице-оборотню я не собирался. Лиса Алиса, чтоб ее... Да еще с интегрированной в тело шапкой-невидимкой в придачу. Везет же мне на знакомых в последнее время! То меня нанимает на работу злой колдун, умеющий покупать удачу, заработанную во сне, то встретится Северный Олень, дающий дельные, но не всегда понятные ответы, то объявится неожиданно старый друг, давно погибший в автомобильной катастрофе... И все это за один год! А тут еще рыжая лисица-оборотень с более чем странным воспитанием и еще более странными способностями, ее родной брат, внутри которого растет живая грибница, а напоследок Спящий Бог, который всех нас видит во сне. Во-во... Прямо ругательство можно новое применять. Типа, да видел я всех вас во сне! Хотя это не смешно. В оригинале это звучит: «Да видел я вас всех у гробу, у белых тапках». Говорить надо голосом Папанова. Тогда будет смешно.

Интернетные ленты новостей не содержали ничего нового. Как обычно. Белый шум. Как-то во время ночных посиделок с Кириллом, когда я сдавал ему очередной текст, у меня возникла идея узнать у него, что он думает по поводу тех или иных событий, о которых рассказывают в новостях.

— Реклама, — отмахнулся он.

— В новостях? — удивился я. — События ведь реально происходят! От этого не отмахнешься.

— Чушь собачья, — Кирилл пробежал глазами мой текст на бумаге и равнодушно швырнул в ящик стола. — Событий происходит в мире столько, что даже все новостийные каналы, вещай они по двадцать четыре часа в сутки и не повторяясь, не смогли бы даже упомянуть обо всех событиях.

— Это если считать смерть козы в колхозе «Кровавый закат»?

— Нет, — спокойно ответил Кирилл. — Я имею в виду лишь равнозначные события. Той же значимости, о которых говорят в новостях. Ну вот, к примеру, во Франции построили мост, и в Австралии построили мост. Про Австралию сказали, потому что экзотика, а про Францию не хватило эфирного времени.

— Или наоборот, — пожал я плечами.

— Вот именно. Эфирное время не резиновое, в него при всем желании не впихнешь все важное, произошедшее в мире. Поэтому приходится выбирать. А кто выбирает? Редактор программы. То есть человек.

— И что? — я заподозрил, что Кирилл выдаст сейчас нечто важное.

— Все просто, дорогой. В эфир попадают нужные новости. Нужные кому-то. Естественно, в любой стране на первом месте внутренние правительственные новости, поданные под нужным соусом. Это ежу понятно, даже недрессированному. Не назвать это рекламой строя или порядка лично у меня язык не повернется.