Джига с ангелом - Дмитрий Дашко Страница 46

в которой я сталкиваюсь с искусством иллюзий.

Надо же, а Рейли и Колман в один голос говорили, что свидетелей нет. Сообщённые администратором сведения стали неожиданной новостью. Пришлось потрудиться, чтобы мимикой не выдать неосведомлённости. Не стоило показывать замешательство: не хватало, чтобы собеседник чего-то заподозрил. Раз уж считает меня полицейским чиновником, пускай и впредь пребывает в сём заблуждении.

— Вальехо, кхм… — Я намеренно сделал паузу, и администратор, не заметив подвоха, угодливо продолжил:

— Да-да, Вальехо как раз выступал на сцене во время убийства. Знаете, он умеет вытворять такие трюки, что публика просто не в состоянии оторвать глаз от сцены. Я безумно рад, что мы заключили с ним долгосрочный контракт.

— Замечательно. Значит ли это, что смогу с ним поговорить?

— Минуточку. — Администратор полистал в записной книжке, скорее для видимости, вряд ли он не знал таких вещей наизусть. — Ага, сегодня у него выступление. Он приедет где-то через двадцать минут, чтобы подготовиться. Могу провести вас к гримёрке.

— Я как раз собирался просить об этом. А тот официант, Фероз, — он как, свободен?

— Что вы, — всплеснул руками администратор. — У нас сегодня уважаемые гости. Мои люди сбились с ног.

Я хмыкнул, вспомнив двух незадачливых официантов, встреченных недавно, и улыбнулся: они не производили впечатления взмыленных лошадей. Собеседник правильно истолковал улыбку и решил восстановить репутацию заведения:

— Те двое — лодыри и будут наказаны. Можете не сомневаться.

— Да мне собственно всё равно, я им деньги не плачу. Поступайте как хотите. Однако я настаиваю на встрече с Ферозом, обещаю, что долго не задержу. В противном случае буду считать, что вы препятствуете расследованию.

Я блефовал, но весьма удачно. Полицию не любят, да собственно копы на любовь и не напрашиваются, главное, чтобы побаивались, так что угроза возымела действие. Перепуганный администратор, даже не представляющий, что может произойти за препятствие следствию, закудахтал, обещая доставить Фероза за долю секунды. Я решил ослабить удавку:

— Ничего страшного, навещу его после встречи с вашим фокусником.

— Не забудьте упомянуть вашему начальству, что я во всём шёл вам навстречу, — не преминул вылезти администратор.

Ох уж эта человеческая натура.

— Непременно, — кивнул я. Приятно чувствовать себя важной птицей.

Стелившийся ковром администратор лично проводил до дверей гримёрки. Я постучал и, дождавшись ответа, вошёл.

Внутри была обычная артистическая уборная — большое зеркало с мутными разводами по краям, платяной шкаф, с трудом вмещающий несметное количество театральных костюмов, столик, заставленный непонятного назначения предметами. В плохо проветренном помещении пахло нафталином, пудрой и ещё какой-то дрянью, вызывающей желание зажать нос, чтобы не чихнуть. Влажной уборки грубые дощатые полы (вот так фешенебельное заведение!) не знали лет десять. Стены обклеены афишами, большинство из которых успело выцвести и пожелтеть, на побеленном потолке мутные разводы. За трюмо сидел, накладывая грим, сухощавый человек с зализанными волосами чёрного цвета, скорее всего крашеными.

Он обернулся, и я увидел живые выразительные глаза с какой-то сардонической усмешкой и в то же время с ярко выраженной грустью.

Вид у мужчины был несколько потрёпанный и усталый. Костюм, обклеенный серебристыми блёсками, при ближайшем рассмотрении оказался поношенным, местами довольно небрежно залатанным. Сдаётся, этот реквизит пережил нескольких наших монархов.

Черты лица правильные, однако не было уверенности, что их не подкорректировали при помощи белил и краски. На щеках фокусника горели два красных пятна размером с кулак. Они придавали внешности нездоровый чахоточный облик.

— Зайдите за автографом позже, — с преувеличенной весёлостью ответил фокусник. — Я вхожу в образ.

— Простите, что помешал. Я расследую смерть Томаса Хэмптона.

— Ой! — Мужчина схватился за голову. В воздух взлетели два облачка белой пыли: на руках Вальехо была белая взвесь вроде пудры. — Сколько же можно! Я только вчера давал показания в участке.

— Работа, — вздохнул я. — Начальство решило, что некоторые моменты надо уточнить.

— А вчера почему не уточнили? — обиженно произнёс фокусник.

— Вчера — это вчера, а сегодня — это сегодня, — философски изрёк я. — Не будем тратить время. В наших интересах покончить с делом быстрее.

Артист откинулся на спинку вращающегося кресла и страдальчески закатил глаза. Я терпеливо выжидал, когда Вальехо надоест ломать комедию. Убедившись, что все потуги пропали впустую и надоедливый гость не желает испаряться, фокусник сдался.

— Спрашивайте, — тонким, ломающимся как у подростка голосом сказал он.

— Вы проходите в качестве свидетеля, — начал я. — Расскажите, что видели, можете ли опознать убийцу.

— Безусловно, — вскинулся фокусник. — Не хочу хвастаться, но у меня прекрасная память. К примеру, я могу точно сказать, что вы не присутствовали ни на одном из моих представлений, а ведь перед моими глазами ежедневно проходят сотни людей.

— Вы не ошиблись, — подтвердил я. — Я здесь впервые.

— Тогда советую остаться до моего выступления. Уверен, вам оно понравится.

— Я не любитель фокусов.

— Фокусов, — презрительно скривился Вальехо. — Кто вам сказал, что я показываю фокусы?

— Администратор.

— Этот глупец не понимает разницы между фокусами и иллюзией. Запомните, молодой человек, я — иллюзионист.

— Простите невежу, я тоже не вижу разницы, — искренне ответил я. — Разве это не одно и то же?

— Вы и вправду так думаете?

Вальехо привстал с кресла и ловким движением руки извлёк из моего уха игральную карту. Он помахал ею у меня перед носом.

— Видите, это фокус. Ловкость рук и ничего более, а вот это… — Он щёлкнул пальцами, и я неожиданно для себя оказался в помещении, похожем на гигантский аквариум, в котором кверху причудливыми нитями тянулись зелёные водоросли, а вокруг неторопливо скользили маленькие рыбки фантастических раскрасок. Они проплывали мимо, не обращая на меня ни малейшего внимания, сбивались в стайки, ныряли на дно и возвращались, степенно покачивая плавниками. Рыбки выглядели такими реальными, что их хотелось потрогать. Я протянул руку, попробовал схватить за хвост полосатую рыбку, раскрашенную как матросская тельняшка, она испуганно дёрнула плавниками и спряталась за изумрудным кораллом и оттуда посматривала на меня испуганными телескопическими глазами. Потом что-то поменялось. «Аквариум» стал прозрачным. Я увидел сквозь стенку очертания знакомой гримёрной, плакаты, лицо Вальехо, наконец. Ещё один щелчок, и видение исчезло.