Заложник удачи - Владислав Русанов Страница 46

— Да уж не из задницы, как ты, вылез, недоделок! Езжай в свои Зачухчевичи! Пущай тятька с мамкой тебя доделают…

Годимир молча вытащил меч из ножен, отстегнул перевязь, отбросил ее, держа оружие в Ключе, шагнул на мостик.

— Задай им, пан рыцарь, задай! — звонко выкрикнул кто-то в толпе слобожан.

— Полскойца на рыцаря! — поддержал его низкий басовитый голос.

— Один против десятка? Скойц на Жамка! — возразил другой, сиплый, как с перепоя.

Словинец заставил себя не слышать их. Еще не хватало отвлекаться на чернь! Бой — дело святое. Идти на него нужно, отринув такие чувства, как гнев, азарт, страх. Побеждает холодная голова, не отягощенная посторонними мыслями. Только ты и они. Только хищно поблескивающие жала гизарм и меч, приятно холодящий сгиб локтя через рукав.

Бревнышки, из которых был сложен мост, слегка играли под ногой. Подновить бы… Жадничает король Доброжир…

Не отвлекаться!

Один шаг.

Второй.

Третий.

Жамок сжал губы до белизны. Вместе с черными усами — жутковатая маска. Хоть на ярмарочной площади показывай вместе с бородатыми женщинами и карликами из Басурмани…

Не отвлекаться, пан Годимир герба Косой Крест!

Еще шаг!

Соберись. Даже если это будет твой последний бой, нужно показать им, что такое истинный хоробровский рыцарь.

Ну же!

Двенадцать поколений славных предков смотрят на тебя!

Когда до рогатки оставалось три шага, Годимир прыгнул вперед. Ударил косо снизу вверх, отбрасывая наконечник гизармы рябоватого стражника вправо и вверх. Возвратным ударом сбил вниз оружие оказавшегося слева воина, не перерубил, но сломал древко, ударив о рогатку.

Острое как шило острие метнулось к нему, целя в бок.

Все верно. Кольчуга от гизармы не спасает. Пройдет между кольцами и откуда родом не спросит…

Годимир успел отклонить удар крестовиной меча. Прыгнул через рогатку, задохнувшись от боли в сломанном и так и не успевшем зажить ребре.

— Сучий сын!

Это, кажется, Жамок. Где ж он, сволочь сиволапая?!

Рыцарь из подвешенной стойки взмахнул мечом.

Кажется, зацепил кого-то.

Крутанул клинок над головой.

Он никого не хотел убивать. Ну, разве что Жамка, которого считал зачинщиком… А с остальных какой спрос? Просто разогнать, очистить путь для Аделии в родительский замок. А уж там разобраться, кто прав, кто виноват. Чей приказ исполняли стражники…

Неосторожно сунувшийся вперед ошмянич получил мечом плашмя по шишаку. Удар не смертельный, но сокрушительный. Парень рухнул на колени. Из его носа хлынула кровь.

Второй стражник — длиннорукий, широкоплечий — подскочил почти вплотную. Попытался достать рыцаря древком гизармы. Слишком близко! Разве с такого расстояния по-настоящему сильно ударишь? Без замаха-то? Годимир подставил под его толчок локоть, развернулся, словно в пируэте, и от души врезал кулаком левой руки стражнику в зубы.

Остальные отпрянули, надеясь на длину оружия.

Широколицый Жамок скалился, прячась за чужие спины.

Годимир шагнул на сближение, держа меч в Глупце — острие клинка выставлено вперед и смотрит наискось в землю.

Тычок справа он отбил внешним полукрюком. Поднял меч в Быка, рубанул справа налево. Стражники подались назад, ближе к надвратной башне.

Ну, что ж, полдела сделано! Теперь еще рогатку убрать бы.

Удерживая меч в правой руке, рыцарь попробовал левой оттолкнуть заслон с дороги. Как бы не так! На совесть сбивали. Небось, сами охранники втроем или вчетвером таскают.

А если плечом подналечь?

Пошла, но еле-еле.

Стражники, заприметив его телодвижения, приободрились и пошли вперед. Ввосьмером — получивший по шлему лежал неподвижно, а тот, длиннорукий, оказавшийся слишком напористым, отплевывал у ручья кровь пополам с раскрошенными зубами.

Едва рыцарь взмахнул мечом, стремясь снова отогнать их на безопасное расстояние, как услыхал над головой:

— Берегись, пан Годимир! С дороги!

Аделия? Что еще задумала?

Он оглянулся и увидел, как королевна, охаживая буланого по крупу плоскостью меча, пытается заставить его прыгнуть через рогатку. Конь упирался, бешено вращал глазами, приседал на задние ноги. Но брать препятствие отказывался. Еще бы! Аршин с тремя пядями не всякая лошадь перепрыгнет, даже отдохнувшая и свежая. Только особым образом обученные скакуны для охоты, которые и в Хоробровском королевстве менялись едва ли не один к одному по живому весу на серебро, а уж о Заречье и говорить не хочется, с их-то нищетой.

— Вперед! Смелей! — кричала Аделия. И неизвестно еще кого подбадривала — себя или буланого?

Годимир хотел ей посоветовать не глупить, а лучше придумать, как бы поскорее миновать несговорчивую заставу, но тут стражники, решив, что он отвлекся, пошли в атаку.

Рыцарь успел отбить один удар — злой, секущий по ногам — низкой примой.

Прямым тычком отпугнул молоденького парнишку (не мог, что ли, Жамок кого поопытнее найти для неблаговидного дела?).

В высокой терции принял лезвие гизармы на крестовину меча, с силой отбросил его. Прянул в сторону, спасаясь от прямого укола.

Благодаря скорости, от которой уже начинало пересыхать горло, Годимир избежал участи каплуна и на вертел не попал. Он вознес хвалу Господу. И, как оказалось, преждевременно. Следующий укол проскрежетал по звеньям кольчуги, сбил рыцаря с ритма. Он широко размахнулся мечом, напоминая ветряную мельницу. Еще раз! О благородном искусстве фехтования пришлось на время забыть.

И тут пронзительно заржал… Да нет, не заржал, а завизжал в предчувствии скорой смерти буланый. Словно эхо ему откликнулись слобожанки из глазеющей за схваткой толпы. Жалостливые, растудыть твою через коромысло…

Драконоборец обернулся.

Аделии удалось поднять коня на дыбы над рогаткой, но стражники-ошмяничи не дремали, и сразу две гизармы воткнулись животному в брюхо, а третья вошла позади передней подпруги, между ребер. Еще одно лезвие полоснуло коня вдоль морды, напрочь срезав шкуру со лба и веко.

Несчастный жеребец рухнул поперек жерди, перекрывающей мост. Древесина не выдержала и с громким хрустом треснула. Королевна успела выдернуть ноги из стремян, но спрыгнула неудачно — не устояла и упала на колени.

Крючконосый, с пышными усами ошмянич, хищно искривив губы, занес гизарму над белым эгретом.

Да что ж они, с ума сошли?!

Годимир зарычал, лягнул изо всех сил юнца-стражника, подобравшегося слишком близко, по причинному месту. Прыгнул «рыбкой», приземляясь на плечо — от боли в ребре почернело в глазах, перекатился и лежа рубанул в аршине над землей. Меч вонзился в середину бедра пышноусого, ломая его, как сухую ветку. Мужик заорал, бросая оружие, и завалился навзничь.