Спасти империю! - Алексей Фомин Страница 46

Валентин приблизился к Петьке почти вплотную и прошептал в самое ухо:

– Нашел нового поставщика?

На Петькином лице мелькнула гримаса испуга. Отстранившись от Валентина, он спросил с вызовом:

– О чем ты? Не понимаю.

Валентин вновь склонился к его уху.

– Я знаю, у кого ты их брал. Когда ты обыскивал убитую тобой девку, я видел это. И как ты пилюльки у нее из одежды доставал, тоже видел.

– Ты что же… Хочешь сказать, что я ее специально?..

– Что ты, Петенька, что ты… – Валентин даже слегка приобнял Басманова, чтобы продемонстрировать свою исключительную к нему расположенность. – Я совсем о другом. Я лишь хотел сказать, что знаю о том, откуда шли эти пилюли. И интересует меня одно – есть ли там еще? Потому и спросил о новом поставщике.

Но этим объяснением Валентин отнюдь не успокоил Петьку – наоборот, тот еще больше напрягся.

– Хочешь у меня дело перехватить? Сам торговать пилюльками хочешь?

– Ни в коем разе, Петенька. Торгуй ими на здоровье. Я даже больше тебе скажу. Я готов у тебя покупать их оптом по четыре гривенных.

– Оптом – это как?

– А все, что тебе ни принесут, неси мне, я все куплю по четыре гривенных за штуку. И деньги сразу выплачу.

Петька было обрадовался такому выгодному предложению, но тут же испугался, что здесь кроется какая-то хитрость, направленная против него.

– А тебе они зачем, если ты ими торговать не собираешься?

– Кто тебе сказал, что не собираюсь? Только торговать поштучно – это не мой уровень. Я их крупными партиями буду отправлять в Ярославль. А там их мои люди тоже оптом продадут иноземцам.

– А-а… – До Петьки начало доходить, глаза у него заблестели, и Валентину показалось даже, что в них запрыгали цифры, как в старинных кассовых аппаратах. – Пойдем сейчас со мной, я тебе отдам все, что у меня осталось.

– Хорошо. Сила сейчас с тобой сходит. Но ты ответь мне – нашел новую девку на царицыной половине, чтобы пилюли тебе таскала, или та, покойная, была единственной и неповторимой?

Петька тяжело вздохнул.

– Не нашел пока. Пилюли-то еще есть… – Он тоже теперь приблизился к Валентину и зашептал ему на ухо: – Боюсь я туда соваться, Михайла. Между нами будь сказано, царица-то… Она ведь умалишенная. Нарочно, не нарочно – она не понимает. А вдруг я ее любимицу убил? Она мне это так не спустит.

– Ничего, Петр. За спрос ведь не бьют, – подбодрил его Валентин. – Сходи туда и попробуй найти новую девку. А если бы царица была зла на тебя, давно бы потребовала у Никиты Романовича твоего наказания.

Петька обрадовался. Хоть Валентин и не сказал ему ничего особо оригинального (до такого элементарного объяснения он мог бы додуматься и сам), но поддержка со стороны, видимо, сыграла главную роль в освобождении от выдуманных страхов.

– И то верно, – согласился он. – Пожалуй, завтра же и схожу, попрошусь на прием к царице.

– Вот-вот, – поддержал его Валентин. – Повинись, что девку ее случайно убил, расскажи, как дело было… А пока будешь в тереме, глядишь, к тебе кто-нибудь сам с предложением подойдет или ты у сопровождающих девок что-нибудь выспросишь.

Силка ушел вместе с Петькой, а остальные земцы поднялись в свои комнаты – оставить рясы. Вскорости подошел и Сила, принесший от Петьки почти два десятка ядовитых пилюлек. Валентин вкратце пересказал друзьям разговор с Петькой.

– Думаю, как только Петька сунется в терем, либо черный маг, либо сама царица сразу среагирует и подставят ему новую девицу, которая будет снабжать его зельем, – заключил он. – А мы в свою очередь попробуем через Петьку на ту девицу выйти и подкупить ее. Будем тогда знать, что в тереме происходит.

– Петька Петькой, но уж слишком длинно и долго получается, – возразил ему Ероха. – Пусть Петька будет про запас. Ты лучше на царицыного братана надави. Сегодня как раз случай подходящий.

– А то я сам не помню про Черкасского… – огрызнулся Валентин. – Не факт, что с ним получится. Что я ему скажу? Не прячет ли твоя сестрица, князь, мужиков у себя в покоях? Да? Так?

– Да нет… Я чего… Я просто напомнить, – сразу сдал свои позиции Ероха.

Но Валентин уже сам понял, что хватил лишку.

– Ладно, Ероха, прости. Помню я про Черкасского. Не знаю только, с какого бока к нему подойти.

Сказав это, Валентин не слукавил нисколечко. Всю последнюю неделю он только об этом и думал. С одной стороны, и отношения сложились с князем вроде неплохие, и путь через него к царице наиболее короткий, но с другой… Ведь если он задействован в схеме Рыбаса-Веттермана, то ошибиться с Черкасским означает не просто земское дело провалить, а разоблачить себя перед Рыбасом. А это – полный провал.

В трапезной, которой из-за ее размеров больше пошло бы название «пиршественная палата», сегодня было непривычно оживленно и шумно, без того лицемерного благочиния, сопровождавшего обычно начало царских пиров. Пока не появился царевич, гости не торопились занимать свои места, расхаживая по залу и громко беседуя друг с другом.

Валентин прошел к своему месту. За царским столом еще никто не сидел, хотя кое-кто из гостей уже стоял возле своих обычных мест. Валентин подошел к Черкасскому.

– Здравствуй, светлый князь.

– Здрав будь, Михайла. Что-то давненько мы с тобой не встречались и не беседовали задушевно.

– Так сядем сегодня рядом и побеседуем.

– Это если царевич позволит.

Обычно земской посол сидел ближе к царевичу, чем глава опричной думы, но сегодня, не чинясь, Валентин встал рядом с Черкасским. В зале появился царевич в сопровождении Никиты Романовича, Басманова-старшего, их беспокойных отпрысков и Афанасия Вяземского. Гости царевича тут же поспешили занять свои места. Сначала сел царевич, вслед за ним Никита Романович и Басманов, а там уже и все остальные. И пир, без раскачиваний, сразу взял с места в карьер.

– Князь Михайла, – заговорил Валентин, когда гости уже пропустили по паре-тройке чаш, – намедни просился я в царицыны покои – быть принятым ею. В первое наше свидание сама царица пригласила меня к себе. Видно, интересным ей показалось глянуть, что за птица земский посол. Рассказывала она мне много и интересно о просвещении. Помнится, подумал я тогда, что это счастье великое, что царствовать на Руси будет именно она. Царица Мария пообещала тогда просветить меня в некоторых науках. Вот я и обратился к ней ныне, рассчитывая на то ее обещание. Но отказала мне царица в приеме. Князь Михайла, поспособствуй, поговори с сестрицей, попроси за меня.

– Даже не знаю, что тебе сказать, Михайла… – ответил Черкасский. – Уж больно своенравна она. И… Все-таки она царица. Что ей мои просьбы? Но… Обещать не обещаю, а попробую.

Дальше эту тему Валентин развивать не стал, посчитав опасным и преждевременным форсировать события. Их разговор с князем свернул на менее рискованную тему и вряд ли вернулся бы к ней сегодня, если бы не обрывки разговора, донесшиеся к ним от соседнего стола. Пир шел своим чередом, уже произошла одна перемена блюд, вовсю гремела музыка, и кое-кто из опричного народа уже успел станцевать не один танец. Разговоры за столами уже шли на повышенных тонах. Отчасти из-за громкой музыки, отчасти из-за непомерного количества вина, поглощенного пирующими.