Козни колдуна Гунналуга - Сергей Самаров Страница 46

— Ты опять радуешься раньше времени. Боюсь, что твои соседи присоединятся к ним.

— Вот уж нет. Такого не бывает.

— Бывает. Потому что они идут за Ансгаром, а Ансгар, я думаю, пообещал им за помощь против тебя возврат пленников. Как только Ансгар вернется с мечом Ренгвальда в руках, его признают конунгом, и конунг будет уничтожать всех, кто противился принятию им титула. Конунг прикажет, и твои соседи вместе со славянами разграбят твое имение. Все твои имения. Даже если ты сам сбежишь вовремя, ты останешься нищим и будешь до конца дней своих сидеть в начале тропы в священную рощу с протянутой рукой. Умеешь просить подаяние? Учись…

Гунналуг чувствовал все большее удовлетворение от такого хода разговора. Он умышленно сгущал краски, Одноглазый начал бояться, и колдун питался его страхом, хотя чувствовал, что напугал ярла пока еще не слишком сильно. Тот все же был мужественным человеком и физического воздействия не боялся. А если чего-то и боялся, то это как раз перспективы остаться нищим. Торольф был слишком жадным, чтобы позволить себе терять годами набираемое добро.

— Надо что-то придумать. У меня в фьорде стоит всего два драккара. Воинов хватает, но драккаров всего два. Жалко, что мы оставили три лодки на восходном побережье.

— Я найду драккары. По крайней мере, четыре драккара найду. Вместе с твоими это будет шесть, и на четыре ладьи этого хватит, — сказал Гунналуг. — И выделю воинов. Сейчас прискачет ярд Этельверд, он скажет, сколько мы сможем выделить. Остальных дашь ты. Но это может не решить проблемы…

— А что решит ее точно? — спросит Торольф.

— Помнишь, ты что-то рассказывал о подкопе под Дом Конунга.

Торольф отмахнулся.

— Да, мои люди начали его вести, но нарвались на скалу. Поместье стоит на каменном основании. Подкопать невозможно.

— Найди таких землекопов, которые не боятся скал и камней.

— Где таких взять?

— Дварфы… — сразу нашел выход колдун.

— Бесполезно. На деньги дварфы не падкие, и купить их трудно. Они не согласятся вмешиваться в человеческие дела.

Гунналуг настаивал:

— Когда кто-то не соглашается, его заставляют. Пошли берсерков в Красные скалы, они дварфов не боятся. Они вообще никого не боятся. Пусть захватят семьи дварфов. После этого землекопы будут работать в три раза быстрее, и бесплатно…

В дверь постучали, потом, не дожидаясь приглашения, вошел молодой высокий и статный воин, вежливо поклонился и колдуну, и Торольфу.

— Ты звал? — спросил у Гунналуга.

— Да, Этельверд, звал. Ты, кажется, знаешь славянский язык?

— Хорошо знаю. Почти свободно.

— Прекрасно. Ты готов выступить в поход? — Гунналуг сразу перешел к делу.

— Далеко?

— Если далеко, то, стало быть, не готов? — колдун нахмурился.

— Готов.

— Возьми четыре драккара. Сколько людей найдешь?

— Людей у меня мало.

— Возьми две сотни. Четыре сотни и еще два драккара тебе даст ярл Торольф. Две сотни у него стоят здесь, две сотни приплывут вместе с драккарами…

— Когда приплывут?

— Через три часа, — сказал Торольф.

— Через три часа, — кивнул колдун. — Я покажу тебе, куда плыть и что делать. Подожди пока. Итак, Торольф, людей ты дашь.

— Конечно.

— Тогда поторопись отправить их быстрее. И отправляй на второе дело, о котором мы говорили, своих берсерков. Следует совмещать одно с другим. Мало ли, что-то не получится. Необходимо подстраховаться. Распорядись побыстрее, человека пошли с приказом и возвращайся. Обдумаем ситуацию вместе.

— Иду. Но я еще кое-что придумал, — Одноглазый криво улыбнулся.

— Что?

— Если мальчишка все же доберется до дома и смерть Ансгара свяжут с моим именем, я буду чувствовать себя на собрании неуютно. Все-таки я человек совестливый. Если бы убить его на поединке, тогда другое дело. Но в собственном доме — это уже дело разбойников. Вот я и думаю, пусть на дварфов падет вся вина. Сделать такое не сложно. И даже нескольких женщин-дварфов оставить там же. Пусть это будет подтверждением. Они, дескать, не знали о возвращении хозяина, считали его погибшим и решили ограбить поместье. Создать подходящий антураж не трудно.

— Да, это ты придумал хорошо, — согласился колдун. — Спеши. Время не ждет. Каждый час дорог как никогда.

Торольф, не сообразив, что его выпроваживают из комнаты, заспешил, на ходу обдумывая тонкости грязного дела. Он умел придумывать такие тонкости, как и сами грязные дела. А не уважающие никакие законы берсерки будут ему лучшими помощниками.

А Гунналуг тем временем повернулся к молодому ярлу.

— Этельверд, у тебя задание будет не простым. Даже, я сказал бы, весьма тонким. Но я на тебя надеюсь.

— Я готов.

— Ты знаешь тот большой фьорд, где все драккары останавливаются на ночь перед последним днем плавания в Ослофьорд?

— С полуденной стороны?

— Да.

— Конечно, знаю. Сам там много раз останавливался.

— За сколько сумеешь туда добраться?

— К вечеру буду там…

— Тогда слушай меня внимательно, но потом не слушай, что я буду говорить тебе при ярле Торольфе, если он еще застанет тебя здесь. Задача у тебя особая. В данном случае ты должен помочь в первую очередь своему Дому, а не соседу. Но воспользовавшись при этом силами соседа. Хорошо понимаешь, о чем я говорю?

— Конечно. Я сделаю, что ты скажешь…

— Ты запрешь выход из фьорда своими шестью драккарами и поставишь славянам условия, на которые у них не будет причин не согласиться. Получишь с них то, что нужно, и сразу отправишь это ко мне в башню. Я буду ждать твоего возвращения в своей башне. В бой со славянами лучше не вступать и не рисковать грузом. Пусть Торольф расправляется с Ансгаром с помощью дварфов…

— Я понял. Что за груз я должен буду привезти?

— Маленького человечка. Вот такого роста… — Гунналуг показал.

— Ребенок?

— Обычно дети такого роста еще не носят большие бороды и не бывают такими волосатыми. Это взрослый человечек. Зовут его Извеча. Уродец такой… Но получить его требуется обязательно вместе с его мешком…

— Я понял…

— И сразу, под парусом и под веслами, в максимальном темпе, в путь — потом гнать лошадей… Груз ко мне в башню. Если что-то случится с самим Извечей — это не самая большая беда. Главное, его мешок.

— Я понял.

— Иди…

Как раз вернулся Торольф и посторонился, чтобы пропустить торопящегося молодого ярла в дверной проем.

— Я отдал распоряжения, — сказал Одноглазый.