Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова Страница 46

Вскоре Петер засобирался обратно в контору. Я посоветовала ему сначала заглянуть в мастерскую к Алексе и поделиться с ней своими революционными идеями. Пусть кует железо, пока горячо.

Петер опять смутился, но пообещал зайти.

Поколебавшись, я предложила ему взять «миленького приблудного щеночка».

Лицо Петера исказила такая недоуменная гримаса, что я чуть не расхохоталась. Петеру явно не хотелось обременять себя питомцем, но он обещал помогать мне во всем и теперь не мог отказаться.

Я привела щенка, который оказался худой, но крепкой девочкой с задиристым характером. Петер протянул руку, чтобы погладить ее, и тут же разразился громовым чихом. Его нос начал краснеть и увеличиваться прямо на глазах.

Собака зарычала, решив по своей бойцовской природе, что чих – боевой клич перед нападением.

– Иди скорее! – махнула я рукой. – Найду ей другого хозяина. Нельзя тебе ее брать. У тебя, оказывается, не только сенная и «пыльная», но еще «собачья» лихорадка!

Петер с явным облегчением на лице ушел. Я отвела щенка обратно в сарай, потому что Занта сразу же затеяла с ней игру в догонялки, а это грозило катастрофой.

Дверь опять распахнулась, я опять подпрыгнула в волнительном ожидании, и опять оказалась разочарованной. Более того – новый посетитель вызывал во мне сильную неприязнь, потому что это был бургомистр Сангвиний Снобс.

Я не видела его со дня суда, где он рьяно добивался для меня обвинительного приговора и называл преступницей.

Ему было ни капельки не стыдно. Возможно, одно из требований к идеальному бургомистру – отсутствие в его кодексе понятия «стыд» как таковое.

Снобс вошел в зал вальяжной походкой, его часовая цепь звенела на груди при каждом шаге, а толстые щеки подрагивали, как желе.

– Добрый день, Эрла, – поздоровался он снисходительным и добреньким тоном, каким власть предержащие беседуют с избирателями накануне выборов. – Как идут твои дела?

– Отлично идут, господин Снобс, – ответила я ядовито. – Я не в тюрьме и этому рада.

Снобс заложил руки за спину, покрутился на пятках, осматривая зал хозяйским глазом. От бургомистра шел сильный одеколонный дух с гнилостно-сладковатыми помоечными нотками.

Занта фыркнула, подошла к Снобсу и принялась демонстративно скрести пол, как всегда делала, загребая свои великие дурнопахнущие дела.

Снобс негодованием глянул на нее и надул щеки – обиделся.

– Брысь! – он шуганул ее платком.

Занта запрыгнула на шкаф и оттуда уставилась на Снобса прищуренными глазами.

Он нервно потянул себя за галстук.

– Что вы хотели, бургомистр?

– Поговорить, дорогая Эрла, лишь поговорить. Видишь ли, я желаю закончить прожект моего покойного партнера Бельмора.

Занта издала глумливое мяуканье. После этого она стала мерзко хихикать на каждую реплику Снобса, что выводило его из себя.

– Не называйте его покойным! Он еще жив.

– Да? – удивился бургомистр. – Ну, если считать живым каждый деревянный чурбан, тогда да, жив. Эрла, я подумал и решил, что мне все равно – твоими усилиями или нет он стал таким. В конце концов, не секрет, что Бельмор ни у кого не вызывал симпатии, и вполне заслуженно. Признаюсь тебе, как приятелю: порой мне самому хотелось огреть его чем-нибудь тяжелым, – бургомистр очаровательно улыбнулся; вид был такой, как будто мне из кадки осклабилось перепрелое тесто.

– Так может, это вы ткнули его отравленным шипом? – я тоже в ответ сладко улыбнулась. – Не стесняйтесь, выкладывайте, раз уж мы с вами ведем приятельскую беседу.

Занта засмеялась, бургомистр опомнился, прикусил язык и принял пафосный вид.

– Бельмор желал купить твою лавку, чтобы превратить ее в выгодное заведение. Теперь он сделать этого не может, но я готов повторить его предложение. Этот прожект пойдет на пользу городу, я готов взять его в свои руки. Итак, Эрла, сделка? Я покупаю твою лавку и плачу тебе за нее хорошую сумму. А на втором слушании расскажу судьям, что ты проявила себя образцовой горожанкой и не заслуживаешь строгого наказания.

Негодование опалило меня горячей волной.

– Вы хотите получить мою лавку? Я правильно вас поняла?

– Совершенно правильно, дитя мое. Ты все равно не сможешь ее содержать. Торговлю тебе вести запрещено, срок уплаты налога давно прошел...

– Я уплачу его сегодня со всеми процентами, – сказала я победно и кивнула на столик, где лежала приготовленная пачка купюр.

– Откуда у тебя деньги?!

– Вскрыла сундучок бабушки, в который она откладывала монетки на черный день.

– Ох уж эта старая кар... – не сдержал гневного возгласа бургомистр, но осекся. – Старая бережливая женщина, – закончил он с милой улыбкой. – Значит, позаботилась о внученьке?

– Да, а дальше я сама о себе позабочусь. И о своей лавке тоже. Всего хорошего. Не забудьте закрыть за собой дверь.

Снобс пошел красными пятнами. Он не ожидал отказа и сильно разозлился. Я никогда еще не видела его таким.

Он двинулся на меня, и я поспешно отошла за стол.

Бургомистр оперся на столешницу заросшими рыжим волосом кулачищами и наклонился, глядя на меня исподлобья.

– Ты смеешь, нахалка, выставлять за дверь своего бургомистра?! – пропел он дружелюбно, отчего его тон стал еще страшнее.

А потом со всей силы хлопнул ладонью по столу, чашки подпрыгнули и зазвенели, а Занта утробно зарычала на шкафу. С нее станется кинуться на Снобса и вцепиться когтями в его реденькую шевелюру – альфина лишь ждала моего сигнала.

А я же упивалась новым званием «нахалки».

Есть своя прелесть в том, чтобы быть преступницей. Тебе уже нечего терять. Ты ничего и никого не боишься – пусть тебя боятся!

Но когда бургомистр надвинулся на меня, я все же струсила. Он был большой и тучный мужчина, и в гневе выглядел комично-устрашающе. Вряд ли он меня ударит, но он обладает значительной властью в городе и может найти средство сделать мне хуже.

Я отступила на шаг и задержала дыхание. И с облегчением выдохнула, когда в чайную вошел комиссар Расмус.

Бургомистр повернулся за звон колокольчика и мигом превратился с благостного правителя города.

– Добрый день, комиссар, – промурлыкал он.