Бессмертие на двоих - Аннабель Ли Страница 46

В номере, сохранившем все отголоски восьмидесятых, он упал на кровать и закрыл глаза. Рядом лег пес. Алексей не стал его сгонять и просто смирился с присутствием Барбарика. Его больше не волновала собачья шерсть на дорогом костюме, запах псины, старая неудобная кровать и дурацкие шторы в цветочек. Он должен был уснуть, чтобы как можно быстрее восстановить силы и снова начать поиски.

Огромный белый шар светил в окно и мешал погрузиться в сон. Алексей уставился на луну. Опытный взгляд подметил, что полнолуние еще не достигло своего пика. Завтра. Конец декабря. Самый короткий день в году. Совпадение ли? Стало душно. Он подошел к окну и распахнул его настежь, выпуская из комнаты все тепло.

- Ми-и-иро-о-овей, - завывал ветер, поднимая с земли вихри снега.

И Алексей начал вспоминать.

Уже неделю держались сильные морозы. Мара, укутанная в медвежью шкуру спала на печке. В последнее время его все больше беспокоило состояние жены. Девяносто девять весен они встретили вместе и Мировей прикипел к ней душой.

Все началось осенью, когда он вернулся из очередного похода. Всегда цветущая и прекрасная Мара закручинилась. Лицо осунулось, глаза потускнели и болезненный румянец все чаще появлялся на щеках.

- Как же так, - спрашивал он у ведуньи Гориславы, - почему вечная молодость не защищает Мару от хворей?

- Подумай сам, Мировей. Где ты прогневал Богов?

Вот за это он и не любил волхвов, ведуний и прочих служек святилищ. Они никогда не давали прямых ответов, предпочитая отвечать вопросом на вопросом.

- Грядут перемены, Горислава, и Боги здесь не причем.

- Значит языки не врут. Ты отрекся! - воскликнула ведунья и, вцепившись тощими пальцами в косы, заголосила.

Так женщина воет волчицей над погребальным костром своего собрата. Гореслава оплакивала его. Отныне Мировей был для соплеменников мертв.

- Мара, она все так же твоя сестра, - с нажимом напомнил Мировей, - как ее спасти?

- Спроси у своего Бога, - Горислава зло вытерла слезы, - я слышала они дают другие имена после крещения. Как твое новое имя?

- Зачем тебе?

- Я буду его проклинать, - прошептала ведунья.

- Алексей, - он посмотрел ей прямо в глаза, давая понять, что не боится проклятий, - скоро сменить имя придется и тебе.

Он хотел было уйти, но Горислава окликнула его на пороге.

- Есть один способ, но ты на него не пойдешь.

- Говори, - почти прорычал Мировей.

С каждой секундой ему становилось все сложнее и сложнее держать себя в руках.

- В самую длинную ночь месяца Студня, когда Хорос умрет и даст новую жизнь, взойди с Марой на капище, что возле Воргола, - распевала ведунья, - дай отведать ей своей крови и откажись от бессмертия пред ликом истинных Богов.

Мировей побледнел. Либо бессмертие, либо Мара. Он зло хлопнул дверью. Пласт снега свалился с крыши, обдав его с головы до ног. Все происки ведуньи.

«Поистине, за любимую женщину придется дорого заплатить», - с горечью в сердце подумал Мировей. Она была первой женой, которая разделила с ним практически век и доказала свою преданность и верность. Выбора не было. Мировей не мог ее потерять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«У меня останется вечная молодость. Придется быть осторожнее в походах, но зато Мара будет в безопасности дома», - рассуждал про себя Мировей по пути к себе.

В избе горел свет. Мара встала и хотела накрыть на стол к возвращению мужа.

- Не нужно, - он взял из трясущихся рук жены рогач, - сядь рядом. Поговорим.

И Мировей рассказал Маре все. Начиная с крещения в последнем походе и заканчивая разговором с ведуньей. Она долго молчала, не сводя глаз с промасленной лучины.

- Алексей, - прошептала Мара и по щеке скатилась слеза, ей было больно произносить его новое имя, - я не стану отказываться от дара, который ты хочешь мне преподнести.

- Ты можешь называть меня как и прежде...

- Нет. Это твой выбор и я научусь его уважать. Дай мне время, - Мара погасила лучину и протянула тонкую, почти прозрачную в лунном свете руку.

Мировей с благоговением коснулся ее прохладной ладошки.

На печи было тепло. Матрас, набитый сеном и травами, дурманил и обещал ночь любви. Мара не спеша расплела косы и Мировей не удержался, запустив пальцы в шелк волос. Он любил зиму за вот такие вот долгие ночи рядом с женой.

Весной же с первой травой он должен будет покинуть дом и жену до поздней осени. Таков был долг перед князем.

Мировей встал задолго до рассвета. Подбросил пару поленьев в печку. За ночь она начала остывать. Взял каравай черствого хлеба. Брызнул воды и поставил в печь греться. Этим должна была заниматься Мара, но он хотел чтобы она еще чуть-чуть поспала. Недаром ходили сплетни, что Мировей под пятой у жены.

«У любимой жены», - подумал он и улыбнулся. Решение отдать бессмертие далось ему не легко. Сейчас же, Мировей чувствовал облегчение. Мара важнее всего.

Он потянулся к кадке с водой, чтобы закрыть. Рядом, под скамейкой в маленьком лапте что-то лежало. Мировей потянулся и достал мешочек с травой - белена. Он сразу узнал ее по едкому, тошнотворному запаху.

- Мировей, ты уже встал? - сонно спросила Мара с печки.

Он до боли в пальцах сжал неприятную находку.

- Да, - его голос прозвучал глухо, но она ничего не заметила.

Внутри Мировея все рокотало и требовало выхода наружу, но он предпочел не спешить. Мара все также жаловалась на боли и тошноту, вот только вечную молодость не обманешь. Болезненный румянец и впалые щеки исчезли.

Настала самая длинная ночь. Весь день Мировей был мрачен и Мара бросала на него тревожные взгляды. Не передумал ли?

- Алексей, если не хочешь отдавать бессмертие...

- Нет, я дал свое слово, - перебил он и стал собираться, - идем, волхвы уже ждут.

Вместе они поднялись к капищу. В центре огромного полукруга уже развели жертвенный огонь. К нему подходили люди и приносили дары Богам, в надежде получить желаемое. Мировей обвел взглядом идолов, смотрящих вдаль с утеса. На огромных, деревянных столбах плясали дикие тени. Сколько Богов он уже повидал? И все были «истинные». Мировей ухмыльнулся.