Ангелология - Даниэль Труссони Страница 46

— «И явились два пресветлых мужа, каких никто не видывал на земле. Лица их сияли подобно солнцу, очи — будто горящие свечи, а из уст исходил огонь. Одеяния их напоминали пену морскую, тела переливались разноцветными красками, крылья были светлее золота, а руки — белее снега. Они встали у изголовья одра и окликнули меня по имени». [22]

К моим щекам прихлынула кровь. Таланты Габриэллы, за которые я когда-то полюбила ее, теперь возымели противоположный эффект.

— Превосходно, — похвалила доктор Серафина, глядя на нее одновременно с радостью и осторожностью. — И почему этот отрывок вас потряс?

— Эти ангелы — не хорошенькие херувимы, стоящие у небесных врат, не светящиеся фигуры, которые мы видим на картинах эпохи Возрождения, — пояснила Габриэлла. — Это внушающие страх, пугающие существа. Когда я читала рассказ Еноха об ангелах, мне показалось, что они ужасны, почти чудовищны. Честно говоря, они пугают меня.

Я недоверчиво уставилась на Габриэллу. Она тоже пристально взглянула на меня, и на самый краткий миг мне почудилось, что она пытается мне что-то сказать, но не может. Я очень хотела, чтобы она объяснилась со мной, но она только посмотрела холодно.

Доктор Серафина несколько секунд обдумывала заявление Габриэллы, и мне показалось, что она знает о моей подруге больше, чем я. Она подошла к серванту, выдвинула ящик и достала кованый медный цилиндр. Надев белые перчатки, она отвинтила и отложила тонкую медную крышку и вытряхнула из цилиндра свиток. Она развернула его перед нами на кофейном столике и придавила верхний конец стеклянным пресс-папье. Другой конец она придерживала ладонью. Я внимательно смотрела, как доктор Серафина разворачивает шуршащий желтый свиток.

Габриэлла наклонилась и коснулась края документа.

— Это — видение Еноха? — спросила она.

— Копия, — пояснила доктор Серафина. — Во втором веке до нашей эры были распространены сотни таких рукописей. Наш главный архивариус говорит, что у нас их множество, но все немного отличаются друг от друга — это свойственно подобным вещам. Мы решили сохранить их, когда Ватикан начал их уничтожать. Этот экземпляр далеко не так ценен, как те, что в хранилище.

На свитке из плотного пергамента каллиграфическим шрифтом по-латыни были написаны заголовок и текст. Поля украшали изображения стройных золотых ангелов, их серебряные одежды развевались вокруг сложенных золотых крыльев.

— Вы можете это прочесть? — спросила доктор Серафина нас обеих.

Я изучала латынь, греческий и арамейский, но каллиграфический шрифт было трудно разобрать. К тому же латынь показалась мне странной и незнакомой.

— Когда была сделана копия? — спросила Габриэлла.

— В семнадцатом веке или около того, — сказала доктор Серафина. — Это современное воспроизведение гораздо более древней рукописи, одного из текстов, которые легли в основу Библии. Подлинник заперт у нас в хранилище, как и сотни других рукописей, там они в безопасности. Начиная свою работу, мы собрали огромное количество текстов. Это наша главная сила — мы носители истины, и эта информация защищает нас. Вы увидите, что у нас есть многие фрагменты, включенные в Библию, и многие, которые должны были войти в состав Библии, но не вошли.

— Трудно прочесть, — сказала я, склонившись над свитком. — Это народная латынь?

— Давайте я прочту, — предложила доктор Серафина.

Она разгладила свиток затянутой в перчатку рукой.

— «И взяли меня мужи те, и возвели на второе небо. И показали его мне, и увидел я там тьму непроглядную, паче земной. И здесь узрел я висящих в цепях блудников, ожидающих Страшного суда. И ангелы здесь были более темноликими, чем земная тьма, и непрестанно испускали плач. И спросил я мужей, бывших со мною: „Почему они мучаются беспрестанно?“»

Я попыталась припомнить эти слова. Но хотя провела годы, читая старые тексты, я никогда такого не слышала.

— Что это?

— Енох, — тут же сказала Габриэлла. — Он только что прибыл на второе небо.

— Второе? — удивленно переспросила я.

— Их всего семь, — с видом знатока пояснила Габриэлла. — Енох посетил все и описал, что там видел.

— Вон там, — сказала доктор Серафина, указывая на книжные полки, занимающие всю стену комнаты, — на самой дальней полке, вы найдете Библии.

Я последовала указанию доктора Серафины. Выбрав, на мой взгляд, самую красивую Библию — в толстом кожаном переплете с застежками ручной работы, очень тяжелую, так что я ее с трудом подняла, — я принесла ее профессору и положила на стол.

— Вы выбрали мою любимую, — сказала доктор Серафина. — Я увидела эту Библию еще девочкой, когда впервые объявила совету, что стану ангелологом. Это произошло во время известной конференции тысяча девятьсот девятнадцатого года, когда Европа была разорена войной. Меня всегда непостижимо влекла эта профессия. В моей семье никогда не было ангелологов, что довольно странно, — ангелология обычно профессия династическая. И все же в шестнадцать лет я точно знала, кем стану, и не свернула со своего пути!

Доктор Серафина замолчала, взяла себя в руки и сказала:

— Садитесь ближе. Я хочу кое-что вам показать.

Она положила Библию и медленно и осторожно открыла ее.

— Вот. Бытие, глава шестая. Прочтите ее.

Мы стали читать отрывок в переводе Гийара де Мулена, сделанном в 1297 году:

«Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал».

— Я читала это сегодня, — сказала Габриэлла.

— Нет, — поправила ее доктор Серафина. — Это не Енох. Хотя в Книге Еноха есть очень похожий текст, это совсем другое. Это из Бытия, единственное место, где принятая версия событий — то, что современные религиозные ученые принимают за единственно верную, — сталкивается с неканонической. Неканонические произведения — самый богатый источник ангельской истории. Когда-то Еноха широко изучали, но, как часто бывает в таком догматическом учреждении, как церковь, его книгу сочли вредной и удалили из канона.

— Но почему? — взволнованно спросила Габриэлла. — Этот материал мог быть очень полезным, особенно для ученых.

— Полезным? Не вижу, каким образом. Совершенно естественно, что церковь не дает распространяться подобной информации, — резко ответила доктор Серафина. — Книга Еноха была опасна для церковной версии истории. Эта версия, — сказала она, снова открыв цилиндр и вытряхивая другой свиток, — была записана через много лет после того, как переходила из уст в уста. Несомненно, источник один и тот же. Автор писал ее тогда же, когда появились многие из текстов Ветхого Завета Библии, другими словами, в то время, когда были составлены талмудические тексты.