И оживут слова. Часть III - Наталья Способина Страница 46

Но из тех, что дал, я узнал будущее. И больше не мог оставаться в стороне. После нашей с тобой… размолвки, — явно с трудом подобрал определение случившемуся Алвар, — у меня были годы на то, чтобы найти остальное, как бы хорошо оно ни было спрятано. Сперва мне хватало того, что рассказывал брат Сумиран. Даже с лихвой, ибо с раннего детства моя жизнь проходила в сырых подземельях, хранивших древние письмена. Порой казалось, что я так и умру там со свечей в одной руке и пером в другой. Бывало, я размышлял, неужели Боги даровали мне столько Силы впустую? Неужели вся она уйдет на служение Священному Огню и я никогда не покину стен монастыря? Мне было тесно там. Однако я не видел иного пути, ибо моя Сила признавала лишь меня и самый первый, Священный, Огонь. Но потом все изменилось в один день.

— Почему? — спросила я.

— Потому что в монастыре появился мальчишка, которому суждено было принести потрясения в этот мир и стать тем, кто соединит всю Силу воедино. Я до сих пор помню тот день. Мальчишке было шесть весен, как и всем, кто приезжал в монастырь. Тощий, испуганный. Но стоило ему оказаться в наших стенах, как моя Сила признала его. И я не мог больше оставаться в стороне. Потому что Силу нельзя обмануть, перехитрить, с ней нельзя договориться. Признав кого-то единожды, она растворяет тебя в нем, как и его в тебе.

Я бросила взгляд на человека, в которого превратился тот мальчишка, пытаясь осознать услышанное. Растворяет? Вот почему они чувствуют друг друга! Из-за силы Алвара? Альгидрас смотрел прямо перед собой, но я чувствовала его жадное внимание.

— Я принялся читать все свитки заново, теперь уже между строк, и все начало сходиться. С того дня смыслом моей жизни стало не допустить его гибели. Такое уже бывало в стенах монастыря. Письмена не врут, но кружат. Никогда не знаешь, о ком точно идет речь. До него двое мальчишек из того же рода погибли в стенах монастыря. Я был достаточно умен, чтобы удовлетвориться объяснением, что их прибрала неведомая хворь. Но я очень не хотел, чтобы та же неведомая хворь проявилась еще раз.

— Тогда что же ты отдал меня на расправу? — очень тихо спросил Альгидрас. Так тихо, что Миролюб явно не услышал, потому что обернулся, вопросительно взглянув.

Алвар улыбнулся рассеянно и грустно:

— Это ты так решил, брат Альгар. Я пытался тебе сказать, но ты не стал слушать.

— И потому ты даже не пытался больше?.. Просто бросил меня там и… все.

Алвар повернулся к нему всем корпусом.

— Если бы я попытался вновь, ты был бы мертв. Ты об этом не думал?

— Нет, не думал! — огрызнулся Альгидрас. — После того, как вместо тебя в условленное место пришел брат Сумиран, мне стало не до раздумий! Я две седмицы провел то в подземелье, то у лекаря. А ты нес какую-то блажь. А потом и вовсе смотрел, будто я стеклянный и сквозь меня мир виден!

Альгидрас толкнул коня пятками и оказался впереди нас. Я понимала, что он сказал сейчас гораздо больше, чем собирался. Чувствовала исходившую от него волну злости и обиды, понимая, что то же самое чувствует Алвар. Их немыслимая связь, вызванная стихией, зацепила сейчас и меня, потому что оба они были подобны оголенным проводам.

Алвар несколько секунд смотрел в напряженную спину Альгидраса, а потом отвернулся, так ничего и не ответив. Меня же вдруг озарило:

— А как провел те две седмицы ты?

— А то, краса, рассказ не для прекраснейшей из дев, — поворачиваясь ко мне, широко улыбнулся Алвар, но от него вдруг полыхнуло такой волной тоски и отчаяния, что я едва не свалилась с седла.

Кажется, Альгидрас это тоже почувствовал, потому что вдруг осадил коня, повернулся к Алвару и очень серьезно спросил:

— Как ты провел те две седмицы?

Было видно, что интересуется он этим в первый раз. Алвар молчал, покусывая нижнюю губу, и, кажется, не горел желанием отвечать.

— Ну, расскажи уж нам, — попросил Миролюб. — А прекраснейшая из дев потом сделает вид, что ничего не слышала.

Он обернулся и послал мне короткую улыбку.

— Да, — подтвердила я.

Алвар еще некоторое время молчал, глядя прямо перед собой, потом театрально вздохнул и пожаловался:

— Ну отчего только я рассказываю здесь древние истории? Законы гостеприимства требуют, чтобы меня, гостя, развле…

— Рассказывай уже! — произнесли мы с Миролюбом в один голос.

Было видно, что Алвар колеблется. Я понимала, что он предпочел бы рассказать эту историю Альгидрасу с глазу на глаз, но реальность была такова, что Альгидрас не желал идти на контакт свыше необходимого. После небольшой паузы Алвар заговорил. Его голос звучал ровно, из него исчезли все оттенки. И я сразу вспомнила Альгидраса в тот день, когда я пересказала ему свой сон-видение о гибели острова хванов. Его голос тогда звучал так же.

— До того дня я думал, что всесилен. С детства я рос с мыслью о том, что моя Сила со мной и у нее нет границ, — Алвар говорил мучительно-медленно, подбирая чужие слова, — И потому главной заботой было научиться ей управлять. Моей Силе были неведомы ни усталость, ни праздность. Она была частью меня. Это как дышать. А в тот день, когда я собрался на встречу с Альгаром к условленному часу, в мои покои зашел брат Сумиран и спросил, отчего я не готовлюсь ко сну. Позже я понял, что он давал мне возможность признаться. Но я соврал что-то. Сейчас уже не помню, что. Я был так глуп, что совсем забыл, кто передо мной. Впрочем, до того дня он и не напоминал об этом.

Алвар прикрыл глаза и поднял лицо к небу.

— Это словно из тебя вырывают разом все: сердце, душу, забирают всю кровь и все, чем ты живешь. Я не могу сравнить эту боль ни с чем. Ни сломанные кости, ни порванная плоть даже малостью своей не напоминают то, что я чувствовал в тот день. Я не знаю, сколько я пробыл вот таким — пустым. Меня отправили в подземелье. Не знаю, сколько времени я там провел. Во мне не осталось ни одной искры. Даже самой маленькой. И каждый миг я желал смерти, потому что даже дышать не мог. А потом пришел брат Сумиран и спросил меня, все ли я понял. Я мог бы сказать, что у меня не было сил ничего понимать. Я даже не помнил своего имени. Но я кивнул, и он вернул мне силу. Так просто, будто наполнил водой сосуд. И возвращение силы оказалось еще больнее, чем то, что я испытал ранее.

Альгидрас, успевший занять свое прежнее место по правую сторону от меня, смотрел на Алвара напряженно и неотрывно. И я уже не могла понять, чьи боль и обида накрывают меня: его или Алвара.

— Когда я смог дышать, — негромко продолжил Алвар, ни на кого не глядя, — я понял, что если ты еще жив, я обязан тебя защитить. Зная, что брат Сумиран покинул монастырь, я пришел навестить тебя. Но ты сам знаешь, что из того вышло. Уходя от лекаря, я впервые почувствовал, будто внутри меня что-то похожее на тетиву, и кто-то коснулся ее и натянул. Так я понял, что отныне каждый мой шаг будет известен брату Сумирану. Вернув мне Силу, он оставил во мне часть своего Огня, и у меня ушли годы на то, чтобы научиться укрывать его своей Силой и не давать вырваться ни одной искре. А еще я понял, что если хочу видеть тебя живым, я должен просто перестать тебя замечать. Вот и вся история.