Житие мое - Ирина Сыромятникова Страница 46

И тут я крепко задумался.

А не мог ли мой дядя, делая это, находиться под влиянием Шороха? То, что он был черным магом, само по себе не является защитой от нежити. И чем это место в качестве тайника лучше чердака или подвала? Тем, что обнаружить намек мог только другой волшебник, а те двое магами не являлись. То есть придется мне туда лезть. И если загадочная печать – просто глупая шутка, то я этому комику всю могилу оплюю! Старый дурак обхохочется.

Повторив Максу приказ, я осторожно ступил на скользкие камни. Мне удалось добраться до цели, ничего себе не повредив, если не считать само это мероприятие результатом сплошного повреждения в рассудке. Подумать только: забраться в такую задницу, раскладывать тупые намеки и в итоге скопытиться на обратном пути! Штука, которую он тут спрятал, должна быть действительно ценной, или я за себя не отвечаю. И ведь местечко для тайника – гаже не придумаешь, хуже только склеп, немудрено, что Шорох сюда забрался.

В двух шагах от трещины на камни были положены доски, сверху свисала веревка, но хвататься я за нее не стал – кто знает, кем она повешена и на чем закреплена? Вымокнув и извозившись, я наконец добрался до цели и удивленно замер.

Ни фига себе!

Сразу за тесным устьем трещина расширялась до размеров небольшой пещеры. Свет попадал сюда едва-едва, только в самый центр, а потому в углах и за камнями клубился вечный мрак. В центре светлого пятна на омываемом водой камне стоял огромный сундук. Если судить по размерам, его должны были собрать прямо на месте. От этого места разило черной магией в самом древнем и мрачном ее понимании.

Я осторожно приблизился. Тайник был устроен очень-очень давно и не дядей. И наверняка поблизости есть что-то потустороннее, потому что волосы как дыбом встали, так и стоят. Даже при самом поверхностном осмотре на сундуке обнаружилось три слоя магии – от воды, от огня и от всего живого, на крышке лежал ключ-амулет с витиеватым вензелем «Т».

Вау, секретное логово Тангоров!

Мы с мамой жили обособленно от папиной ветви семейства, поэтому семейными легендами я не владел. Кто и когда обустроил тайник и как дядя о нем узнал, было непонятно. Любопытство пересилило все доводы разума, я взял ключ и полез в сундук.

На две трети его заполняли разные кошмарики – ножи странной формы, полированные человеческие черепа с инкрустацией и костяные свирели. Появись я в университете с какой-нибудь из этих штук, и меня мигом привлекли бы за некромантию. В отдельной нише лежали книги – сплошь написанные на пергаменте, в переплетах из подозрительно тонкой кожи, с многозначительными рунами на обложках. Ну точно! Сокровищница черного мага, причем некроманта, причем древнего. Что в те времена вытворяли – я таких слов не знаю. Но то – дела давние, по нынешним меркам, все это собрание не имеет никакого смысла, разве что ценно как антиквариат. Поверх сомнительного сокровища лежала перевязанная шпагатом почтовая упаковка, ее-то я и взял, а потом медленно и осторожно, пятясь спиной к выходу, покинул это логово. Никогда бы не подумал, что в нашей долине есть такое дрянное место! И теперь оно – только мое.

Пес-зомби с интересом наблюдал, как хозяин карабкается по камням, пытаясь при этом пользоваться только одной рукой. В конце концов мои нервы не выдержали (теперь мне было видно, как далеко внизу кончается склон), и я метким броском отправил свою находку к стене сарая. Не стекло ведь! Потрошить добычу начал тут же: развязал шпагат, развернул обертку. Обратный адрес! Почтальон не ошибся, посылка пришла из столицы. Внутри упаковки было несколько сложенных пополам листков – письмо – и небольшая книжка очень древнего вида, я тут же схватился за нее, открыл…

Ничего не понятно.

Невероятно тонкие полупрозрачные страницы были защищены таким количеством слоев магии, что стали подобны листкам металла – упругими и твердыми. По желтоватому фону бежали синие загогулины рукописного текста, ни одной магической руны, схемы или знака там не было, некоторые буквы что-то напоминали, но смысл слов все равно оставался загадкой. Должно быть, это одна их тех древних реликвий, о которых говорила миссис Клементс – те же сто тысяч, но не в облигациях, а одним куском. Не знал, что дядя приторговывает раритетами! Объяснение всему должно было содержаться в письме, но изучать его времени не оставалось – пока я лазил по тайникам, грузовик НЗАМИПС переместился от перевала в деревню, меня ждали дома и в любой момент какой-нибудь неугомонный родич мог заявиться сюда. Пора возвращаться.

Но с этой книгой надо было что-то придумать: ради нее убили человека, пытались убить меня и кто знает, что еще могут сделать. Везти ее в багаже мне отчаянно не хотелось, однако был и другой способ… Я вложил бумажки и оторванный от почтовой обертки адрес между защищенными магией страницами, все заново упаковал и сунул в пасть Максу с наказом отнести в мой редстонский гараж. Такой метод транспортировки показался мне наиболее безопасным: среди кустов и камней пса никто не заметит, а заметит – не поймает. К тому же на зомби не написано, чей он.

Вот теперь можно уезжать! Со спокойной душой и чистой совестью, правда, с больными нервами – всю дорогу до деревни у меня чесались ладони, зудело между лопатками и хотелось подпрыгивать, как Лючик, энтузиазм белых заразителен. И никому ведь не расскажешь…

Вернувшись домой, я обнаружил шефа Харлика, пьющего на веранде чай с остатками остывших оладий («бдз-з» – пчелы смылись). Возмутительно! В мое отсутствие моя мать принимает дома чужого мужчину и кормит его моей едой! Но прежде чем я успел нахамить начальнику НЗАМИПС, мама ловко выставила передо мной тарелку с омлетом. Черная натура тут же дала отбой – мой кусок был больше. Харлик кисло посмотрел на тарелку, но качать права не стал: да, он старше, зато я у себя дома.

– Вижу, ты поправился.

Я позволил себе проглотить кусок и лишь затем ответил:

– Вполне!

– А мы нашли тех убийц… – Харлик сделал многозначительную паузу. – Жаль, допросить не получилось.

Я почувствовал, как омлет застрял у меня в горле. Гм… Интересно, чем вчера занимался Макс? Совсем не слежу за своим зомби.

– Волки?

– Нет, Шорох.

Значит, подлюга недалеко ушел. Небось меня, гад, дожидался!

– Они, видать, неместные были, – объяснил Харлик, не дождавшись моей реакции, – приехали с вечера, надеялись ночью в деревню пойти. Тут нежить их и заломал.

Да, пойти на дело ночью в Краухарде мог только дикий горожанин. Что ж, теперь те, кто видел мою собаку, никому о ней не расскажут. Хорошо!

– Какая незадача, – промурлыкал я, возвращаясь к еде.

– Не шибко ты огорчен, – заметил Харлик.

– Совсем не огорчен, – подтвердил я, не переставая жевать. Мама тихонечко вздохнула, и мне пришлось объяснить ей свою позицию: – Я ведь знаю, что дядя чувствовал перед смертью. Шорох – это даже слишком гуманно!

Только не брякнуть шефу, что я сам знаком с Шорохом.