Королевские клетки - Илья Ганин Страница 46

Конечно, если бы, например, Лилиан Ауд вздумала одарить достойного парня чем-то помимо жалования, было бы совсем не плохо. Боги, как считал Йёрген Носатый, вполне благоволили ему, так что — почему нет?

В любом случае, их предводитель, Лейф Торвальдсон, еще довольно долго будет находиться при Лилиан Ауд, потому что на Вирме его слишком уж ждут, а уважаемому свободному человеку не годится отказываться от данного слова. Тем более, что удача, как бы ни казалось это странным вначале, оставалась на стороне Лейфа Торвальдсона — его люди не оставались бедными, и для этого даже не приходилось грабить.

В отряде поговаривали, что получать плату за охрану — не так почетно, как добывать богатство в бою, но слишком уж многие в таких делах сложили головы, а богатства так и не добыли.

Йёрген поправил перевязь с коротким мечом и с удовольствием подумал, что еще полгода назад секира была для него пределом мечтаний, а теперь у него есть меч, кинжал, шлем и кузнец из Лавери обещал через три недели доплести ему кольчугу хорошего двойного плетения. Он приценивался к панцирю эльванской работы, но три короны — это было очевидно многовато, пусть даже оружейник обещал бесплатно вытравить на панцире голову дракона. В Лавери ему попасть с тех пор не удавалось, но аванс был невелик — и он не думал, что кузнец решит его обмануть.

В общем, Носатый Йёрген был доволен жизнью.

Закончив разминать Миранде ноги и спину, Лиля накрыла ее одеялом.

— Полегчало?

— Ага… Мама, а ты мне еще раз покажешь, как это делать? А то у нас у всех все болит, а я не всегда могу парней размять. Уж больно они костлявые.

— Покажу. Давай, засыпай потихонечку… — внимание Лилиан привлекли огни, хорошо видимые с четвертого этажа. Она встала, подошла к окну слева и присмотрелась. Фонари какие-то… Что за фонари рядом с замком? Никакого освещения, разумеется, вокруг замка по ночам не было. Лиля забеспокоилась — теперь ее многое заставляло задумываться. И ей не казалось, что это к лучшему.

— Мам, ты там что-то увидела?

— Огоньки какие-то. Спи.

— А-а… Три с северо-востока, три с запада? Это третью роту по постам развели. Их сегодня Сапожник сам гоняет…

— Что-что?

— Ну, шевалье полковник Фрим сегодня лично дежурит по полку, а в патрулях сегодня третья рота. Вот, ее и развели.

— И где же он дежурит? Лагерь-то отсюда не видать.

— Ой, ну мам, ну ты прям сказала! В лагере капитан сидит, а Сапожник… то есть шевалье полковник, он, когда сам на разводе, сидит в роще до полуночи — а потом посты объезжает. Говорит, что про лагерь каждая собака знает, а про рощу — только свои.

— Ладно, вояка ты моя. — Лилиан поцеловала Мири в нос. — Научила мать жизни, теперь спи.

— Ага…

Мири поворочалась и почти сразу заснула. Тренировки по полдня — и девица засыпала едва ли не быстрее, чем добиралась до подушки. Лилиан узнавала — вторую, учебную роту неплохо кормили (и Лиля все-таки заставила давать им овощи), давали и отдохнуть — но учили быстро и жестко. Так что выматывались новобранцы — по полной. И Мири еще жалели — и как девочку, и как младшую.

Лилиан тихонько встала и подошла к окну. Осень, дни становились короче — и здесь это означало сокращение рабочего дня. Раньше Лилиан как-то не задумывалась о том, насколько электрический свет увеличивал возможности даже там, где формально и не был нужен. Вот и сейчас — стоило поработать с документами, стоило не снижать темпов ремонта и перестройки цехов, пока стоит сухая погода — но свет! Свечка, коптилка, лучина — и, увы, все. Эксперимент со светильным газом был… в-общем, результаты ей не понравились.

Один из выводов, который у нее возник после всех разговоров, был такой — ей надо поговорить с полковником. Намек на "повесить табличку и не кормить" был уж совсем прозрачным. Но поговорить следовало так, чтобы целый ряд деталей остался гарантированно между ними.

А что мешает? Сходим и поговорим, до рощи десять минут ходу. Мы, графини, народ работящий — такая уж наша, графинская, доля!.. Может и "невместно", но, как папа говорил — "Не графья!". Папа говорил… Лиля грустно улыбнулась сама себе. "Папа, я теперь и правда графиня..".

Конечно, переться в лес прямо в чем есть было бы неумно, так что Лиля тихонько вышла в соседнюю комнату и там растолкала горничную. Та, спросонья, не сразу поняла, что нужно графине, но потом понимающе закивала и бегом принесла свой плащ. Домашнее Лилино платье серого сукна из под него смотрелось, конечно, не очень логично — но кто сможет ночью приглядеться?

Дверь скрипнула, и Йёрген увидел тихонько выходящую из комнат женщину в плаще. Сначала, он подумал, что это служанка — но она была выше, крепче и, припомнив, кто там вообще был он решил, что это может быть и их нанимательница. Йёрген приосанился. Женщина оглянулась, и он запоздало понял, что в затененной нише его не видно. Он кашлянул, развернул плечи и немного выдвинулся вперед, в лунный свет.

— Ой! — Лиля вдруг поняла, что в коридоре она не одна.

— Я — Йёрген Хелльстрём, госпожа. Что ты желаешь?

— Э-э-э… — длинный рыжий вирманин с немного свернутым набок носом смотрел на нее без подозрения, просто с любопытством. — Я желаю прогуляться. Ты можешь оставаться здесь.

Ни один Хелльстрём не согласился бы просто так упустить возможность прогуляться с красивой женщиной. Помнится, его бабка после такой прогулки сломала об деда хорошее весло — а ему было уже за пятьдесят зим. Но, как Йёрген полагал, не стоит уж совсем навязываться. Нужно иметь убедительный повод.

— Госпожа, уже стемнело. Конунг — мягко выражаясь, это было некоторое преувеличение, но кто его проверит? — Лейф не будет доволен, если ты пойдешь куда-либо одна.

Лиля подумала, что сопровождающий ей бы не помешал.

— Тогда идем со мной.

Йёрген поправил шлем и пошел вперед. Конечно, идти сзади было бы приятнее — но не следовало забывать и о службе.

Лилиан как-то не задумывалась об этом, но оказалось что замок ночью охранялся. По дороге они прошли через три поста вирман и людей Лейса. Ее провожатый перебрасывался с ними какими-то словами, но ее вирманского хватило только разобрать слово "трэйли" — служанка. Н-да.

Взяв фонарь, они вышли из замка и отправились к роще. Несмотря на то, что фонарь Лилиан забрала себе, вирманин не спотыкался и дорогу не переспрашивал.

То ли воздух, то-ли ночная прохлада, то-ли лунный свет так действовал — но Лилиан поняла, что волнуется и ждет чего-то… неожиданного. Она сказала себе, что это просто адреналин, но волнение не пропало. Все-таки ночью ходить было страшновато. Ночь оказалась полна звуков и запахов. Посвистывали какие-то птицы, вдали заржала лошадь, заколыхались и зашуршали под ветром деревья на подъездной аллее — заметным становилось все. В неверном свете фонаря тропинка колебалась и казалась угрожающей.