Хитрости эльфийской политологии - Татьяна Патрикова Страница 46

— Чем обязан?

— У нас приказ Камюэля Барсима сдать этого человека тебе с рук на руки, — отозвался Санта.

— Сдали. Что дальше? — не особо дружелюбно откликнулся темный, мертвой хваткой сжав мое предплечье.

— Мур, ну ты это… — начал я, но темный перебил.

— Меня не сколько подручные Камю смущают, — заявил вдруг тот куда мягче, чем до того, — Сколько надсмотрщики эти, — и он весьма недобро зыркнул на аудиторов.

Тут уж дракон решил распушить хвост. Еще бы! На них с Павликом, наконец, обратили внимание.

— И что же вам так в нас не нравится, уважаемый? — нахально поинтересовался он, хотел спросить что-то еще. Но тут случилось непредвиденное. Павлик, стоящий к Ёлке ближе всех, съездил дракону локтем промеж ребер. Тот задохнулся, глянул на друга со вселенской обидной в зеленых глазах. И вмешаться пришлось уже мне.

— Мурка, ты нас запусти, а я тебе все объясню.

— Без утайки, я надеюсь, — посторонившись, сказал темный, — Можешь мерцающему своему сколько хочешь врать, мне же скажешь все по-честному.

— Я и ему скажу. Сам знаешь, своим лучше горькую, но правду, чем красивую ложь.

— Знаю, — согласно кивнул Мурка и закрыл за нами дверь.

В комнате оказалось одно единственное кресло, стоящее у окна рядом с не небольшим круглым столиком. И, конечно, же кровать. В дальнем углу обнаружился шкаф. Пол был устлан пушистым ковром явно темноэльфийского производства. И все. Больше никаких других предметов мебели.

— Э… — вырвалось у меня, — Может, у кого в этих ваших сумках дополнительные стулья завалялись?

— Может, — отозвался на мой вопрос Мари и через какое-то время вокруг нас встали полукругом шесть стульев. На них и уселись. Мурка перевернул свой спинкой вперед и оседлал. Положил подбородок на скрещенные на высокой спинке руки и напомнил мне про обещание все ему рассказать:

— Я слушаю.

— В общем, если коротко, вот они, — указал на дракона с мерцающим, — теперь, можно сказать под арестом, им запрещается покидать территорию университета без личного разрешения Камю. А я тут за них вроде как отвечаю.

— И что же господа аудиторы успели натворить? — насмешливо уточнил Мурзяз. Но ухмылка исчезла с лица темного. Повернувшись, я тоже имел возможность увидеть, как мерцание окончательно слетело с Павлика, и тот теперь смотрел на мир желтыми глазами мерцающего и выглядел до отвращение юно и свежо. Ника у нас, конечно, тоже еще юная совсем. Но Павлик как бы не перещеголял её в этом плане. Интересно, если в пересчете на человеческий, сколько им двоим лет? Что-то мне подсказывает, что они скорее ровесники Илюхе, чем колокольчикам.

— Понято, — протянул темный командор, — и этот тоже? — имея в виду Ёлку, уточнил он.

— Нет. Этот дракон.

— И как ты собираешься их у нас размещать. Снова всех к колокольчикам запишешь?

— Да, что-то стремно мне их колокольчикам сдавать. Ребята ведь, как поймут, кого на груди пригрели, могут и по ушам съездить.

— Это за что же?

— Да и за твоих парней я бы не поручился, если что… — продолжил, внимательно смотря на темного. Я почему-то был уверен, что после этих слов, он и сам должен догадаться.

Так и вышло. Мурзяс замер на какое-то мгновение, потом снова расслабился, но на этот раз посмотрел на парней с куда большим интересом.

— Так значит это вы нас тогда облапошили?

Дракон самодовольно ухмыльнулся. Мурзясу, судя по сузившемуся взгляду красных глаз, его самодовольная мина не понравилась так же сильно, как и Камю. Похоже, дракончик еще не в курсе, как попал. Очень зря.

— Да, они.

— И идейным вдохновителем, я так понимаю, был чешуйчатый?

— Правильно понимаете, — откликнулся дракон.

— Ох, и нарываешься ты, Ёлка, — не удержался я от комментария.

— Как ты меня назвал? — грозно начал тот.

— Он всех так называет. Даже вашего Короля Дракона, — осадил его Мари, который подробности наших с колокольчиками каникул знал от Камю, больше не от кого. — И нас, я думаю, скоро тоже будет сокращать.

— Уже сокращаю.

— И как же? — заинтересовался Санта.

Пришлось назвать как. Все удивились. Потому что, как Мариэль сократился до Мари, было понятно без дополнительных разъяснений, но почему Клаусэль стал Сантой пришлось объяснять. Рассказал им о праздновании Нового года и Рождества. Так как на Халяре был сходный Праздник Начала Года меня поняли без проблем. И вроде бы даже никто не обиделся на сокращение своего имени. Потом Мурка вновь поинтересовался:

— Так куда ты собираешься пристроить этих молодцев, если не к себе в класс?

— Сдам на поруки девчонкам, — ответил, расплывшись в улыбке, — Ника со своим парнем, — кивнул на Павлика, — сама разберется, я думаю. В конечном итоге, у неё в общаге места им обоим хватит. А этого, — посмотрел на дракона с многообещающей улыбкой, — я уже пообещал Камю сдать на перевоспитание Иле.

Мурзяс удивился:

— Это за что же его так? — на дракона он при этом посмотрел чуть ли не с сочувствием. Тот перестал ухмыляться. Видимо мое мнение об Иле его не особо впечатлило, а вот реакция темного командора заставила задуматься.

— Слишком самовлюблен. Надо бы самооценку понизить, а то, как начнет зарываться, сам не заметит, как его кто-нибудь по-тихому прикопает.

— Руки коротки, чтобы меня… — начал дракон, но замолчал, снова натолкнувшись на взгляд темного.

— Да, леди Илюизмена для него, определенно лучший вариант. Но что скажет она сама? — задал мне вопрос невозмутимый Мурзяс.

— Хочешь сказать, что Иля не примет такой вызов её мастерству правительницы клана?

— Принять-то примет, но вернет ли после этого тебе дракона вменяемым, я что-то не уверен.

— Да, кто она такая вообще?! — не выдержал Ёлка.

— Темная Владычица, — со вздохом пояснил другу Павлик, который о Иле слышал от Ники. Да и сам в свою бытность аудитором уже сталкивался с ней. — И ты её так просто интеллектом не задавишь.

— Можно подумать, я когда-то…

— Всегда. Нас с Никой, так постоянно, — припечатал Павлик и немного виновато пожал плечами, когда все взрослые в комнате с одинаковым недоумением на него воззрились. Похоже, в стане заговорщиков, больше не было единство. Интересное кино.

На этой многообещающей ноте в комнату без стука ввалился светлый командор. Увидел всю нашу компанию, сидящую в уютном таком кружке, вычленил из всех лиц меня любимого и хрипло, почти зло, выдохнул:

— Ты!

— Барсик, давай только… — начал я, поднимая вверх руки, но командор уже метнулся ко мне, но его в одно мгновение с двух сторон зажали Мари и, как не странно, Павлик.