Потерянное одиночество [= Поздний вечер вторника ] - Любовь Пушкарева Страница 46

Я съела свой завтрак и крутилась по кухне в поисках вкусненького… О, штрудель с лимоном…

– Нет! – раздался окрик, достойный сержанта, это Поль заметил мой пристальный взгляд.

– Мне надоели шоколадные пирожные, – робко заявила я.

– Неужели? А что ты жуешь сейчас?

Жевала я именно шоколадное пирожное, поэтому обиженно надулась. Это сработало, как всегда.

– Хорошо, что ты хочешь? Штрудель?

Я задумалась.

– Яблочный пудинг с корицей.

– Хорошо. Тебе принесут его в кабинет, а сейчас оставь кухню!

Я запихнула последний кусок в рот и, оставив грязную тарелку, покинула вотчину капризного мэтра.

Настроение, преотличное, было испорчено, как только я заглянула к Дениз. Она сидела, обставленная огромными корзинками с розами – белыми, бело-розовыми и розовыми.

– Мисс Дженьювин, это все от мистера Седрика, – хмурясь, сообщила она.

– А что тебя раздражает? – спросила я.

Дениз поборолась с собой, но ответила – она всегда отвечает на вопрос и всегда говорит правду, – отличное воспитание.

– Они безвкусны, эти корзинки, будто он хочет вас купить или демонстрирует, насколько богат. Богат – да, а вкуса нет, – и она уставилась на меня, ожидая согласия или возражений.

– Ты права, Дениз, как всегда права… А ковер отправили?

– Да, еще вчера поздно вечером.

– Отлично. Я заберу корзинки к себе, чтоб они не злили тебя. Отберешь себе цветы для букета на стол?

– С удовольствием. Сами цветы очень хороши, – смягчилась она.

Я глянула на карточки, приложенные к цветам, на белых стояло: «Прости», на бело-розовых: «Не сердись на меня, это бесполезно», на розовых: «Нам никуда друг от друга не деться». Дениз изучала меня, пока я изучала карточки, конечно же, она прочла их.

– Хам! Но от него действительно не деться, – прокомментировала я.

– Всегда можно обратиться в полицию, – отозвалась Дениз.

– Ну, надеюсь, до такого не дойдет, – улыбнулась я.

Я затаскивала последнюю корзинку к себе, когда Родж привел мистера Румански.

– Рада вас видеть, – я лучезарно улыбнулась, глядя в лицо гостю. Волк в ответ потупил взгляд и буркнул что-то приветственное.

Родж знаками давал понять: «Если что, я здесь», – и я кивком отпустила его.

Скромно устроившись в гостевом кресле, волк избегал смотреть мне в лицо.

– Итак, мне нужны ответы на вопросы.

Оборотень согласно кивнул, всем видом выражая готовность отвечать.

Я провозилась с ним минут сорок, но оно того стоило. Оказалось, что волки практически не чуют силу под щитами, зато даже бело-зеленое сочетание способно их напугать или насторожить, тут Седрик был прав: главное – не окрас силы, а ее количество. Когда я под конец беседы, ради чистоты эксперимента, переконвертировала часть белой силы в красную, волк вообще сжался в кресле, вдавливаясь в спинку. Я с трудом смогла из него вытянуть: «Как лорд Седрик во время инициаций… только солнце, а не луна». Нострадамус удавился бы от зависти, ему такое шифрование и аллегории были не под силу.

Отпустив мистера Румански, я набрала Седрика, хоть и не хотелось с ним общаться, а деваться мне от него некуда, по крайней мере, пока не вытащу флерсов. Специально набрала офисный номер, трубку взяла секретарь, причем не та, с которой я общалась в последний раз.

– Здравствуйте, это Пати Дженьювин, могу я услышать мистера Мэдоу?

– Конечно, мисс Дженьювин, – мне обрадовались как любимой родственнице. – Секундочку, я сейчас соединю.

Навел Седрик шороху среди своего секретариата.

– Пати?

– Угу, – что-то мне враз отказало мое красноречие, уж очень он обрадовался моему звонку.

– Ты прослушала мои сообщения?

– Сообщения? Нет.

Секундное молчание, я так и видела, как он закатывает глаза.

– Ладно. Я хотел сказать… Короче, ковер получил, уже связался с поставщиками, через две недели будет тебе точно такой же… Я приду сегодня к тебе, поужинаю в твоем ресторане, хотел бы, чтоб ты разделила со мной трапезу.

Это все было сказано небрежно, но напряженность ощущалась явственно, он знал, что чуть не сорвался, что взял ситуацию в свои руки и довел ее до критической точки, и если я откажусь с ним отужинать, это будет означать, что я ему больше не доверяю, это будет разрыв наших отношений.

Хотелось бы, да рано.

– Галантно ты на ужин зазываешь, – саркастично заметила я. – Хорошо, отужинаем сегодня вместе.

– Отлично, розочка, я буду в девять.

– Не опаздывай, – буркнула я напоследок.

Да… а звонила поблагодарить за цветы и присланного волка, ну да ладно, вечером наверстаю.

* * *

Покрутившись в офисе и поняв, что никому не нужна, я ушла домой. Лиан проснулся, когда я к нему зашла; он был переполнен силой, весь сиял и искрился, как роса на солнце. Он попытался было отдать львиную долю мне, но я и так была полна.

– Лиан, а ты умеешь сбрасывать силу в накопители, в воду, например?

– В воду не умею. Умею в еду… когда готовлю. В хлеб, в печенье… в компот! – и он заглянул мне в глаза, ожидая похвалы. Ребенок!

– Компот – это хорошо, – согласно покивала я, видя, как он радостно вспыхивает, – Приготовь сухое печенье и компот, постарайся их напитать, насколько сможешь.

Он с готовностью кивнул, и мы пошли в кухню. Я хотела почитать «Волчью летопись», но понимала, что Лиан жаждет общения со мной или хотя бы моего присутствия. Найдя компромисс, я устроилась в уголке в плетеном кресле, Лиан что-то напевал, возясь с продуктами, но мне это не мешало.

«Волчья Летопись» какое эпическое и претенциозное название, впрочем многие сотворенные в своих хрониках возвеличивают себя, пытаются доказать что никакие они не сотворенные, что были всегда, даже когда еще богов еще не было. Единственные, кто могли утверждать подобное и не казаться завравшимися лгунами, были оборотни, но не северные волки, а просто оборотни. Оборотни были везде: в далекой России – волки и медведи и, кажется, рыси; в крае вечной зимы – белые медведи и котики, в Африке – крупные кошки, в Южной Америке – ягуары, в Северной тоже были свои, но они умерли вместе с индейцами. Но вот в чем загвоздка: оборачиваться могли единицы, как правило, шаманы и жрецы. Поставить же оборотничество, выражаясь современным языком, на поток смогли северные боги. Сами же волки-оборотни, как и полагается, отрицали свою зависимость от богов, мол, вот было такое сильное и грозное племя, и до того составлявшие его существа были сильными и грозными, что стали они оборачиваться волками… Угу… Смеяться после слова «стали». Ну да ладно, жили волки в соседстве с племенами викингов, особо с ними не враждовали, выкупали у них женщин для себя или же захватывали пленниц в походах. От хорошей жизни оборотни расплодились – я думаю, им покровительствовал какой-то черный универсал типа Седрика, только на порядок мощнее, – а расплодившись, стали потихоньку расселяться по территории Европы.