Маленьких все обидеть норовят! - Виктория Иванова Страница 45

— …!!! — выразительно прокомментировал увиденное Рон. Видимо, он сразу понял, что это такое и что ждет радостно топающих сюда людей. И нелюдей…

— И не говори, — согласно протянул я, косясь на появившиеся из-за поворота дороги стройные колонны. — Знаешь, как их остановить?…

— Нет, — мрачно мотнул головой враз посмурневший рыцарь, — только оттащить подальше и подождать, пока не пройдет ночь. Но всех мы не успеем…

— А другого способа не знаешь? — ехидно поинтересовался я.

— Только разнести Алтарь, но на это у тебя сил не хватит, — темный покосился на идущих, а потом развернул коня. — Ты сможешь спасти своих друзей или никого. Выбирай.

В душе огненной волной вспыхнула ярость. Вот так, да? Выбирай? Ну ла-а-адно, я выберу. Только пусть потом никто не жалуется. Что же касается Силы… Раз не хватит, значит — попросим. Только вот у кого? У Царицы? Ха, так она мне и даст! А потом догонит, и еще раз даст. Тогда… А почему бы не попросить помощи у Ночи? Не у ее… посредников?

Оказывается, не ярость самый сильный стимулятор, не гнев. А отчаяние. Отчаяние и безысходность.

Спрыгнув с грона, я вызвал клинки и несколькими ударами высек на твердой, похожей на камень глине руну Ночи. Затем, поддавшись какому-то неясному чувству, вонзил оба лезвия в землю и опустился на одно колено. И что дальше? Думаю, каноны обращения не сильно разнятся, по сути, это всего лишь ритуальная просьба… Ну что ж, обратимся…

— Нир Шегре'тер хал'ларран…

…Великая Ночь… К тебе взываю в час печали и отчаяния. Не оставь своей милостью и вниманием, дай мне Силы справиться с врагом, защитить друзей и оградить Мир от Ничто…

Голос постепенно набирал силу, я поднял голову, запрокидывая ее назад. По телу прошла знакомая волна полного обращения. Крылья с легким шорохом раскрылись, развернувшись во всю ширь. Плавным жестом я выдернул из ножен кинжал, полоснул по ладони и развернул ее к земле. Тяжелые, чуть светящиеся капли с гулким стуком стали падать на руну, растекаясь по канавкам-рытвинам. А речитатив становился все громче и громче…

…Твое дитя, сила от силы твоей, тьма от тьмы твоей… К тебе взываю и прошу помочь. Моя кровь, моя сила, моя душа и жизнь — порукой моему слову…

Казалось, в мире ничего не изменилось, только теплый ветерок коснулся щеки, словно ласкаясь. Ну ладно, если не услышали — ничего страшного. Попытаюсь разобраться сам.

Короткий взмах рукой и позади меня вырастает магический барьер, перекрывая путь шагающим людям. Разбег, толчок — крылья несут вперед, к ненавистной каменюке. Сейчас я слышу тихий, вибрирующий звук, исходящий из нее. Мир знакомо качнулся и сменил цветовую гамму. Теперь торчавшая посреди провала колона окуталась пульсирующим грязно-синим сиянием. Противным даже на взгляд. Зло ощерившись я привычно сформировал парную «Стрелу Тьмы», с двух рук запуская заклинание вниз. И чуть не рухнул от удивления следом.

То, что соскользнуло и понеслось к столбу совсем не походило на чуть удлиненный сгусток классического боевого заклинания. Громадный, мохнатившийся странными щупальцами ком, все быстрей и быстрей набирая скорость, рухнул вниз. При этом мой баланс уменьшился не намного. А под ногами… Там на мгновение блеснула зеленоватая вспышка, а потом каменная колонна покачнулась, но устояла. Зато в мою сторону полетел сгусток бледно-голубого сияния, от которого за километр разило опасностью. Жить мне хотелось и очень сильно. Так что, почти до хруста вывернув крылья, я все же ушел с пути этого… выброса.

И снова запустил в него боевым заклинанием.

На этот раз это были «Дыхание Ночи» и «Гнев». Верхнюю треть столба словно разорвало изнутри, и теперь мне пришлось уклоняться не только от ответных ударов, но и от летящих осколков. Причем непонятно что считать более опасным.

Снова удар — ответ и пляска в воздухе. Мне уже стало казаться, что этот кусок камня живой, и так и норовит сбить меня или осколком, размером с хороший валун, или какой-то выплевываемой им гадостью. Ш-ша! Мы еще посмотрим, кто кого!

Прогретый за день воздух поддерживал меня, но оказался неудобен для быстрого маневрирования, постоянно пытаясь вытолкнуть меня наверх. Приходилось почти прижимать крылья к телу, чтобы все же сменить высоту или со всей силы бить по воздуху, уходя от очередного снаряда.

Бешеная пляска в воздухе продолжалась недолго, но мне показалось — вечность. Во всяком случае, даже с изрядно увеличившимся резервом, я чувствовал себя выжатым до последнего предела. Где-то на середине схватки напиравшие на стену люди остановились, но глаз не раскрыли.

Мне все же повезло расколотить этот гадский обелиск в мелкий щебень. Правда, последний удар я нанес слишком сильно, исчерпав всю Силу. В результате чего не смог увернуться от последнего массивного осколка…

Земля встретила меня болью и огненной вспышкой перед глазами. Из-за спины раздался глухой, мерзкий треск, вскинутую в попытке защититься руку обожгло болью, и Ночь приняла меня в свои ласковые объятья…

Мне было хорошо и спокойно. Боли не было. Все тело наполняла странная легкость. А вокруг клубилась темнота. Но не та, опасная, холодная, бездушная. А мягкая, бархатная Ночь, ласково глядящая на меня глазами гвоздиков-звезд и понимающе улыбающаяся полоской новорожденного месяца. Отсюда уходить совсем не хотелось. Создавалось впечатление, словно лежишь на огромнейшей пуховой перине, которая ласково качает тебя…

— Мама… — непроизвольно вырвавшееся слово тихим шелестом растаяло в темноте. Пространство вздрогнуло и… мягко обняло, будто действительно материнские руки приняли, защищая от неприятностей окружающего мира.

— Спи… — теплый ветерок коснулся щеки легким поцелуем. Тревоги как-то стали мелкими и незначительными, а глаза закрылись сами собой. Откуда-то я знал, что могу спать спокойно. Никаких незваных гостей и чужих воспоминаний не будет.

Спасибо…

— М-г-г-г-р-р-р-р-р-у-м-м-м-м… — то ли вздох, то ли зевок, то ли сдавленное рычание.

Хоть я и выспался, но просыпаться было настолько лень, что как можно дальше отодвигал момент, когда всё же придется открыть глаза. И вот, он настал. Не скажу, что был ему рад, но… спать надоело. Захотелось потянуться всем телом, но первое же движение отозвалось ноющей болью, прокатившейся волной и с гулом ударившей в голову. Уй-ё-о-о-о-о-о… Больно-то как!

Пришлось ждать, пока полегчает, закусив для надежности губу. А то комментарии этого процесса даже на старотемном были исключительно из разряда «не дозволенных для произношения в людном месте». Когда же я смог думать о чем-то еще, кроме фонетики и грамматики древних языков, то осторожно приоткрыл глаза. Свет больно резанул, заставив еще раз поморщиться. И только после этого зрение решило вернуться на родину. Оказывается, я лежал в крытой повозке на охапке сена. И судя по покачиванию — мы куда-то едем.

Кроме того, усовестившееся зрение продемонстрировало того самого зверька, которого купили на Ярмарке. Он сидел на моей груди и чистил мордочку. О, похоже Шамит окончательно уверовал, что это — заколдованный человек и решил выпустить его из клетки. Вот будет ему счастье, когда это… не знаю кто, сбежит от него к маргуловой бабушке!