Хранитель Врат - Роман Кузнецов Страница 45

– А чего бояться-то? После того как ты мне руки отключил, мне ничего не страшно.

– Хорошо, – сказал Рахман. На его лице отразился бурный мыслительный процесс. – Я поставлю печать. И тебе даже будет не так больно.

Он развернулся и направился к ящикам, на которых мирно спали Макс и Крот.

– Кстати, руками лучше начать работать, даже через боль. Так восстановится быстрее и без последствий. Иди, умывайся снимай майку и подходи.

Рахман взял большие гвозди, соорудил молоток, нашел поверхность поровнее и начал разбивать на полу большой круг. В этом кругу начертил что-то напоминающее восьмиконечную звезду, а в середине крест с разновеликими концами. Линии рисунка аккуратно полил маслом. Около себя поставил флягу с водой, факел и кусок чистой материи. На этом приготовления посчитал законченными.

Разбуженные стуком молотка, Макс и Крот сидели на ящиках и с молчаливым любопытством наблюдали за подготовкой к магическому ритуалу.

– Камлает, – шепнул Крот подсевшему рядом Бригадиру. – Без бубна камлает.

– Прирожденный шаман. Клянусь невинностью своей прабабки, мир праху ее! – подтвердил Макс.

– Парни, – тихо произнес Бригадир, – сейчас он на мне рисунок делать будет. Что бы ни случилось, не вмешивайтесь, хорошо? Я серьезно. Я сам попросил, так надо.

Он немного помолчал, потом добавил:

– Что бы ни случилось. Я сам. Так надо. Обещайте.

– Как скажешь, командир. Как скажешь…

Окончив приготовления, Рахман позвал Бригадира, посадил его в центр круга, пристально посмотрел в глаза, а потом неожиданно резко ударил открытой ладонью в грудь. Бригадир вздрогнул и плашмя завалился на Рахмана. Однако упасть тот ему не дал, поймал и уложил на спину. Потом встал, с молитвой обошел по кругу, взял факел и поджег масло в канавках рунных символов. Руны вспыхнули огнем. Рахман, бормоча невнятную молитву, провел факелом по обнаженной груди Бригадира. Затем полил водой из фляги, кинул щепотку глины, потом смахнул все это тряпкой, накалил свой черный нож и начал выжигать на груди товарища странный рисунок.

Крот вскочил, собираясь броситься останавливать Паука, но Макс его удержал.

Рахман же говорил все громче и громче, уверенно водя по телу раскаленной сталью. Его голос наполнился глубиной и силой. Он наполнил пещеру, звучал со всех сторон, многократно отраженный эхом. По стене побежали неровные тени и закружились в странном мистическом хороводе. Огонь вспыхнул сильнее. Показалось, что по щеке пробежал ветер. Голос Рахмана застыл на верхней ноте и оборвался. Языки пламени взметнулись последний раз и опали, вмиг похудев и съежившись. Рахман встал, взял большую флягу с водой и плеснул в лицо Бригадиру. Тот немедленно открыл глаза, цапнул себя за грудь, вскрикнул от боли, отдернув руку, и только потом принялся рассматривать выжженный на груди рисунок.

– Похоже, получилось, – удовлетворенно произнес Рахман. – Теперь ты для них слабо интересен. Да и виден плохо для магии.

Рахман наклонился, с гордостью рассматривая свое творение, и плеснул еще воды. Бригадир скривился от боли.

– По-моему, хорошо получилось, ровно, без разрывов. Только чуточку тонковато.

Он быстрым движением резанул ножом прямо по ране. Бригадир вскрикнул, захрустел зубами, но не отстранился.

– Да, так хорошо. Ну вот здесь еще. – Он опять резанул по живому.

– Теперь нормально. Главное, чтобы рана не воспалилась. Крот, там у ящика справа фляга стоит. В ней спирт, тащи сюда.

Крот нашел флягу и подбежал к Бригадиру. Макс увязался за ним.

– Бригадир, ты как?

– Что это было?

– Зачем?

– Болит?

Макс и Крот завалили вопросами. Рахман пропитал спиртом относительно чистый кусок материи и начал молча обрабатывать рану. Бригадир стонал, кряхтел, но улыбался и отшучивался. Наконец рана была обработана, и на нее наложена повязка из разорванной футболки.

– Жить будешь. – Рахман оптимистично хлопнул Бригадира по плечу.

– Будет, – согласился Крот, – но хреново.

– Да, без башки вообще хреново жить, – поддержал товарища Макс.

– Похоже, это заразно, – сделал неутешительный вывод Крот. – Ущипни меня, если вдруг меня потянет на членовредительство.

– Всенепременнейше, о сосуд благоразумия, – поддержал Макс.

– Этот знак не позволит темным сущностям использовать ваше тело, – прервал поток остроумия Рахман, – а еще сделает вас невидимым для созданий Нави.

– То есть мы станем неуязвимы для них?

– Нет, убить-то они как раз могут. Не смогут потом тело поднять и душу захватить. Понятно?

– Теперь понятно, – закивали Крот с Максом.

– Хотите и вам такие же печати поставлю?

– Ой! – вскрикнул Крот. Макс больно ущипнул его за поясницу. – Нет, спасибо. Мы уж сами как-нибудь, – сказал Крот, потирая больное место. – И не надо щипаться!

– Ты сам просил, о факел справедливости! – Макс сделал обиженное лицо. Потом повернулся к Рахману, внимательно посмотрел на Бригадира и произнес: – Не сердись на нас, ослепительнейший. Мы еще не готовы оседлать ишака страдания. Тем более в таких антисанитарных условиях. Где мы найдем еще один почти свежий носовой платок? Мы вынуждены отказаться от столь щедрого предложения.

– Как знаете, воля ваша, – легко согласился Рахман. – Давайте подкрепимся остатками шоколада и будем думать, как выбираться отсюда.

– А что, шоколад еще остался?

– Остался. Еще пачка.

– Мудрое предложение, – одобрительно проговорил Макс. – Искать дорогу решений проще на сытый желудок, а шоколад хороший. Я вчера съел и не умер совсем. Я еще хочу.

– Пошли, – махнул рукой Бригадир. – Поснедаем и решим, как дальше быть.