Кланы пустоши - Алексей Бобл Страница 45

— Разве пули их не берут? — удивился Туран.

— С близкого расстояния пробьют, на высоте — нет. Пуля на излете скорость теряет, сам понимаешь. Хотя, если опущусь к земле и вблизи кто в емкость пальнет, дырка будет. Но главное мое преимущество перед небоходами в том, что на «Крафте» часть тепла с двигателей отводится по трубам в емкости. Слышал такое слово — «рекуперация»?

Туран покачал головой.

— Ладно, не важно. Я тоже когда-то многого не знал, пока со Знатоком не сошелся. — Ставро замолчал, глядя в переднее окно.

«Крафт» поднялся над облаками, Соленое озеро с Кораблем исчезли из виду, сияющая белизна внизу резала глаз. Термоплан закачался, медленно разворачиваясь. В боковом окне сверкнуло заходящее солнце.

— Ветер меняется, — с досадой сказал Ставро. Отщелкнув стопор на штурвале, он толкнул рукоять с черным набалдашником.

Двигатель чихнул, и мерный рокот винта проник в рубку.

— Когда прилетим на Корабль, я хочу найти Макоту, — сказал Туран.

Великан поднялся из кресла.

— Сначала поможешь мне, а после решим, что делать. Тебе надо сменить повязку. Потом отдыхай.

Под стеной стоял ящик вроде того, из которого Туран доставал снедь. Ставро вынул оттуда котомку, развязал узел и вытряхнул на кресло содержимое: пару рулонов бинта, склянки с мутной жидкостью и мешочек из светлой кожи. Точь-в-точь как у Таки.

— Что это? — Туран осторожно поднял мешочек, оглядел и понюхал. — Я такой видел у нашего проводника.

— Угу. — Ставро взял бинт и одну склянку. Плеснул мутную жидкость на бинт — запахло цветами — и сказал: — Снимай компресс с колена.

Отложив мешочек, Туран стал разматывать повязку.

— Проводник местным был, кочевником? — уточнил великан.

— Да.

Избавившись от компресса, Туран осторожно распрямил ногу. В колене кольнуло, он поморщился. Ставро оглядел посиневшую кожу и стал накладывать повязку.

— Терпи. Когда бинт высохнет, ткань стянется, повязка станет туже. Ночью постарайся вставать поменьше. Завтра будет легче.

Закончив бинтовать, он принялся складывать вещи обратно в котомку. Когда взялся за мешочек, Туран спросил:

— Зачем эта штука?

Хозяин термоплана подбросил мешочек на ладони.

— Людоеды называют его кохар. Внутри загустевшее масло, которое выпаривают из водорослей Соленого озера, собранных в сезон дождей. Запаха нет, человек не чувствует ничего. Но всякая местная живность — медузы, крабы, катраны — каким-то образом чует масло в мешочке. — Сунув кохар в котомку, Ставро затянул узел. — Как его добывают кочевники — секрет. В Арсенале они меняют кохар на стволы. Правда, прокторы, тамошняя охрана, запрещают продавать людоедам что-то более серьезное, чем пороховые самострелы, никакого многозарядного или нарезного оружия. Я много раз сам пробовал приготовить кохар, выпаривал на костре, через перегонный куб пытался, давил на прессе — не выходит. А ведь тот, кто разгадает формулу и научится масло получать, станет одним из самых богатых людей в пустыне, а то и на Пустоши. — Ставро бросил котомку в ящик. — Если носить мешочек с собой, то пустынные твари тебя не тронут. Он как бы говорит им: я свой. Понятно?

— Понятно, — сказал Туран.

— Теперь иди спать. Вид у тебя помятый, а завтра ты мне понадобишься.

* * *

Улегшись на кровать, Туран сунул руки под голову и стал думать, что будет делать после того, как отработает долг на Корабле. Останется там? Нужны деньги, по-любому нужны. Оружие, еда… Либо надо грабить, чтобы добыть все это, либо покупать. А грабить он не хотел. Разве что таких, как Макота, но чтобы справиться с ними, как раз и нужно оружие…

Он провел ладонью по лицу, потер лоб и уставился в потолок.

Без монет никак. Может, со Ставро поговорить, вдруг ему еще помощь какая понадобится? Хотя пока непонятно, для чего сын фермера нужен великану в этом Арсенале, да и сам он еще не уверен, что доверяет этому человеку. Хозяин «Крафта» ничем его не насторожил, но Туран разучился с ходу верить людям. Ставро тоже вряд ли доверяет бродяге, которого подобрал в пустыне. На Корабле надо присмотреться к нему, и Ставро к Турану присмотрится — тогда и решат оба что-то для себя. Знать бы только, кто таков этот Знаток и что владельцу термоплана от него нужно. И кем, в конце концов, Ставро был раньше? Странные немного у него повадки…

Туран не заметил, как заснул. Ему казалось, что он продолжает размышлять, термоплан летит, Ставро в рубке крутит штурвал…

В комнату вошел Знаток: в плаще, высокий, худой, лицо скрывает капюшон. Встав над кроватью, он заговорил свистящим шепотом. Туран безуспешно попытался сесть, сказать хоть что-то. Наконец Знаток раздраженно прошипел: «Хозяин неба!» — нагнулся и сбросил капюшон, открыв лысый гладкий череп, волчий нос, вертикальные зрачки с желтыми радужками.

Туран все еще не мог пошевелиться. А мутант протянул когтистые лапы и ухватил его за горло. Туран выгнулся, разевая рот. Захрипел, дергаясь, открыл глаза и увидел над собой плетеный потолок.

Знаток исчез. А вот дышать и правда было трудно. И не понять — вечер или утро? Темно, но не так, как ночью… Сколько он спал? И почему воздух такой спертый?

Поднявшись с кровати, Туран вышел в коридор. Колено совсем не болело, повязка туго стянула его, но Ставро об этом предупреждал. Наверное, можно размотать уже.

Через окно в коридоре он увидел восходящее солнце. Облака внизу расцвели розовым.

Когда снаружи донеслось громкое шипение, Туран невольно присел. Снизу в окно били струи пара — наверное, Ставро сбрасывал давление в емкостях. Термоплан начал снижаться и вскоре нырнул в огненно-рыжее море облаков.

Дышать стало легче. Внизу плыли светло-серые холмы, залитые прохладным светом восходящего солнца, по ним далеко слева скользила тень термоплана. Мелькнула гладкая, как зеркало, заводь, в которой отражались облака, за ней потянулась скалистая гряда. Летящий совсем низко «Крафт» едва не цеплял ее брюхом. Вскоре скалы закончились, и впереди блеснули воды Соленого озера.

Вдоль берега бежал высокий волосатый человек. Нет, мутант. «Пятнистый! — обрадовался Туран. — Точно, он!» Мутант остановился, задрал голову, разглядывая «Крафт». Ударил себя кулаком в грудь — и, опустившись на четвереньки, поскакал дальше длинными прыжками.