Тень Ворона - Патриция Бриггз Страница 45

Таер обнаружил, что картина изображения развеялась, а его трясет в темноте. На следующий раз он поэкспериментирует с магией – твердо решил он, – но это будет такая история, в которой герой останется жив.

– Что ты наделал, Бард? – раздался с потолка голос. – Магия и музыка вместе становятся более реальными. Что ты наделал? – И, разрывая магические узы, которые все еще связывали его с Таером, бесшумно удалился.

«Авар – септ Легея – выглядит так, как и должен выглядеть септ», – подумал Форан, без энтузиазма ковыряя вилкой в тарелке.

Авар был худощавым, высоким и героическим. Его лицо было противоречиво: подбородок решительный, а рот всегда в благожелательной улыбке. О его появлении не доложили, и он явился в королевскую опочивальню, как будто имел право находиться там.

– Не голоден сегодня, мой император? – спросил он, глядя на месиво, наверченное Фораном в своей тарелке. – Когда я услышал, что вы нарушаете пост в своей комнате, я подумал, что, может, вы заболели. У моего нового работника есть снадобье против похмелья. Он наполовину Вечный Странник, так он утверждает. В любом случае, он определенно колдун, с разными амулетами и зельями.

– Спасибо, не надо, – ответил Форан, опустив взгляд в тарелку. Значит, Авар был дома.

Облегчение и радость были жестко подавлены подозрением, что Тоарсен сказал правду. Прошлой ночью он не был в этом уверен, но сейчас Форану требовалось оправдание Авара, опровергающее слова парочки полупьяных лордов, ведь сказанное привело к определенному результату: Форан не предложил Авару присоединиться к трапезе, хотя на столе стояли чистые тарелки и много блюд с едой.

Форан подцепил вилкой кусочек фрукта и принялся без энтузиазма жевать.

– Я не нуждаюсь в лекарствах – у меня нет похмелья, – как ребенок надул губы Форан и тут же продолжил: – Так ты уже вернулся? – Интересно, Авар понял, что вопрос прозвучал неспроста? – Я думал, что ты задержишься.

«У Авара испортилось настроение», – подумал Форан, чувствуя заслуженный триумф. Разумеется, Авар ожидал более теплого приема. Да и раздраженный Форан собирался протянуть руку септу перед тем, как подслушал прошлой ночью разговор. Хладнокровие не являлось чертой характера молодого императора, часто потакающего своим желаниям.

– В любом случае, где от нас находится Легей? На юге? – В голосе Форана звучало полнейшее безразличие. Вот так! Вот видишь, как меня мало беспокоят твои дела?

Он перечитал древние документы в библиотеке и проштудировал в комнате, где собраны все атласы, самые различные пути на различных картах. Сосредоточенно изучив налоговые записи за последние несколько столетий, он мог обсудить все урожаи и прибыль в новых владениях септа. Но теперь он не хочет ничего знать. Брат Авара не осмелился бы показать такое отвращение к императору, если бы его не поддержал сам Авар.

Однако Форан нуждался в Аваре. Он нуждался в его похвале. Ему нужна была его поддержка в противостоянии пожилым членам Совета, которые не были в восторге от императора, в одиночку напивающегося по ночам. Кроме того, они все еще отказывались дать ему возможность делать что-нибудь полезное. Нуждался в нем, потому что Авар, когда он оставался во дворце, обычно спал в кровати в спальне императора. А когда Авар находился там, Форан был в безопасности.

– Легей находится на юго-западе, ваше величество, вдоль Серебряной реки, ниже Падения Черного, – ответил Авар, на его лице проявилась, как обычно, сердечность. – У меня не было времени побывать на поле боя. Но в следующий раз я туда поеду, если найду проводника. В конечном счете, я очень счастлив, что мне достались такие земли. Мой отец не любил охоту, поэтому леса остались нетронутыми, и в них много дичи. Сохранились записи, сделанные несколько веков назад, после Падения Черного, – семейная легенда гласит, что мой много раз прадедушка был солдатом Армии Рода Человеческого, и после окончательной битвы несколько выживших солдат обосновались у реки. В том округе есть пара маленьких городов, самая большая деревня – около моего жилья, а маленький городок – на берегах реки. Жители Редерна – это городок поменьше – все еще говорят так, как будто Падение Черного произошло вчера. Полагаю, из-за того, что с тех пор не случилось ничего интересного.

– Понятно, – произнес Форан. – Когда ты вернулся обратно?

– Позавчера, – ответил Авар. – Приношу извинения за то, что прямиком не пришел к тебе, но мне нужно было уладить кое-какие дела. – Он колебался. – Я вернулся и обнаружил, что, пока я отсутствовал, постель моей возлюбленной греют другие мужчины. К тому времени, когда я сладил со своим нравом, было совсем не сладко.

«Хорошая причина для задержки», – подумал Форан с тайным ликованием. Скорее всего, брат Авара ревновал, что Авар проводит с ним столько времени; может быть, поэтому он и говорил такие слова, которые больно ранят. Форан вполне мог понять ревность Тоарсена.

– Думал прокатиться сегодня верхом, – сказал Форан, меняя тему, как будто поездка и возвращение Авара не представляли интереса. – Ты составишь мне компанию? – Он не собирался просить Авара составить компанию. Но присутствие Авара облегчало боль, которую причинили Тоарсен и Кисел. Авар был его другом – любой мог увидеть это по его мягкому взгляду.

Авар вскинул брови.

– Конечно, мой господин, Я сообщу конюху, что оставил своего коня дома.

– Я уже распорядился, – сообщил Форан, откладывая в сторону вилку. – Можешь взять коня моего оруженосца, – если рядом был Авар, то ему не нужна никакая охрана. – Такое ощущение, как будто не покидал замок несколько месяцев.

Только после этих слов он почувствовал, что это правда. Когда он последний раз выбирался из замка? Ах да! Переодетый на день рождения Авара в ту переполненную таверну четыре месяца назад.

Авар слегка нахмурился.

– Вас что-то беспокоит?

Форан отрицательно покачал головой и встал.

– Просто устал. Расскажи мне о своей новой диковине. Ты сказал, Вечный Странник? Он маг?

Авар усмехнулся:

– Это все? Не совсем так. Думаю, в нем нет ни капли крови Вечного Странника. Хотя он достаточно искусный врачеватель.

И когда они направились через весь дворец к конюшням, Авар с удовольствием рассказывал о своей поездке совсем не так, как обычно говорит с кем-то, кого он презирает. Форан раздумывал, стоит ли ему сказать Авару, что сказал накануне его брат. И решил промолчать. Не потому, что он боялся причинить Авару боль, а потому что не хотел, чтобы Авар знал, что кто-то презирал Форана.

В оживленном потоке внимания Авара Форан стал думать, что вся прошлая ночь была катастрофой. Для людей, которые не любят своих правителей, это было обычным делом. И, скорее всего, он неправильно понял, когда они говорили о его дяде. Они же не говорили, что они его убили. Просто что он был убит. Форан был не пьян, совершенно точно, но в то же время он был не совсем трезв. В таком состоянии очень легко ошибиться.