Всадники ночи - Александр Прозоров Страница 45

— Он что… — сглотнул Андрей. — А если дождь?

— Какой дождь на космическом буксире, дикарь?! Ну, дика-арь…

Теперь уже князь с интересом провел ладонью женщине по плечу, по руке, по ключицам, по груди, животу. Ткань казалась на ощупь чем-то вязким и мыльным, легко скатывалась, превращаясь в пену и воду. Под его пальцами обнажилась белая кожа, несколько родинок, выстроившихся в круг под «ямочкой жизни», острые розовые соски.

— Слушай, а ведь так ты выглядишь горазда красивее.

— Дикарь, — покачала головой Люба и запустила руку ему в волосы. Добавила с какой-то безнадежностью: — Настоящий дикарь.

— Зато я нашел мыло, — засмеялся Андрей, привлек ее к себе, крепко прижал, начал целовать глаза, губы, брови, щеки. Отпустил, резко наклонился, провел головой женщине по бедру, выпрямился, снова начал целовать: — Господи, какой у вас тут дурдом!

— Не отвлекайся, пена смоется, — улыбнулась космонавтка.

— Все равно на меня не хватит. — Он с силой провел ладонями по ее спине сверху вниз, до самых ног, подхватил, крутанул, поставил обратно и, присев, начал целовать живот, соски, бедра. Встал, прикоснулся губами к ресницам. — Поздно. Ты чиста, как утренний снег. Взять с тебя больше нечего.

— Ты уверен? — Люба взяла его ладонями за плечи, заглянула в самые глаза. — Это вы говорите своим любимым в диких древних веках? Что с них нечего взять? Ну же, ответь! Что слышат ваши женщины, попавшись к вам в лапы?

— Ты прекрасна, как утренний рассвет, любовь моя. Твои губы, как драгоценные рубины, они манят, они вызывают неутолимую жадность. Твои глаза, как бездонные омуты, влекут и пугают. Твои соболиные брови подобны крыльям птицы, твой нос словно вырезан из слоновой кости лучшими мастерами мира, твои волосы подобны морю. В них хочется купаться, как в прохладных волнах, пропускать их через ладони, зарываться лицом. Твой лик заставляет забыть о Боге и Дьяволе, он заставляет думать только о тебе, тебе одной, желать тебя, стремиться к тебе…

Он почувствовал горячую руку у себя на бедре, на своем достоинстве. Космонавтка закрыла ему рот жарким поцелуем, попыталась закинуть ногу — ударилась коленом о стенку, недовольно зашипела, потом снова поцеловала. Князь поднял ее, прижал спиной к стене, но при попытке обнять его в ответ женщина снова ударилась — на этот раз локтем, злобно застучала ладонью в одном месте, потом в другом:

— Да где же эта дверь?!

Воду отсекло, слева от них развернулась диафрагма. Андрей поднял легкую, как пушинка, Любу, вышел с ней в каюту, крутанулся: пустая комната, только низкая узкая анатомическая постель с выпирающими краями и ребристыми выемками для пяток, голеней, бедер.

— Черт, какое убожество!

— Подожди…

Она спрыгнула с рук князя, простерла вперед руки, зашевелила пальцами, вытягивая середину пола в высоту, придавая ему уклон, выемки, волны, крутанулась и упала на пластик, раскинув руки. Опора мягко спружинила, подняла женщину на прежнюю высоту. Зверев наклонился, покрывая поцелуями низ ее живота, бедра, колени, потом резко передвинулся выше, к груди. Люба испуганно охнула — и он наконец вошел в ждущие врата наслаждения, пробился так глубоко, что женщина вцепилась ногтями в свою импровизированную постель:

— Дикарь! Дикарь…

Каюта отозвалась многоголосым женским хором, исполняющим хоралы на неведомом языке. Свет мигнул, приглушился, опора качнулась навстречу.

— Любимая моя, родная, единственная!

В эти мгновения горячего безумия Андрей сам верил в свои слова, всеми силами прорываясь вперед в сладкой любовной битве.

И вдруг все исчезло. Настала темнота, тишина. Он стоял один и не мог ничего понять…

— Лютобор, это ты? Черт тебя побери, почему ты всегда дергаешь меня в такие моменты?!

— Какие моменты? — ответил ему жалобный женский голос. — Проклятая автоматика! Я забыла дать команду фиксации режима. Свет!

Каюта опять стала яркой. Однако в ней пропала всякая мебель, все выступы и банкетки, а женщина, морщась, лежала на спине на полу.

— Ушиблась? — присел рядом князь.

— Потом разберусь… — Она обхватила Андрея за шею и привлекла к себе. — Сумерки хочу!

* * *

Свет зажегся неожиданно, заставив Любу недовольно поморщиться и уткнуться носом Андрею в грудь. Тишину разорвал бравурный марш.

— Это будильник? — пригладил ее волосы Зверев.

— Да… — зевнула космонавтка. — Опять на смену. Два завтрака класса «спорт»! Интересно, что система контроля мне теперь в файл напишет? — Она повела плечами, откинулась на спину и стала загибать пальцы: — Отказ от сна, нарушение диеты, превышение нормы питания, интим в рейсе, перерасход воды плюс галлюцинации.

— А откуда галлюцинации?

— Разве ты забыл, что тебя на космическом корабле быть не может? Если, конечно, не поверить в то, что тебя забросило колдовством из прошлого. Дикарь…

Она коротко чмокнула его в губы, поднялась и ушла в душевую. Через минуту вернулась уже в эластичном облегающем комбинезоне, застегнула на поясе ремень с двумя тонкими сумочками. Подняла голову на князя, пожала плечами:

— Как тебя одеть, не представляю. Загрузка костюмами посуточная идет.

— Я не гордый, вчерашнее возьму…

Зверев направился в душ, наскоро ополоснулся, чуть подождал, дав горячему воздуху себя подсушить, после чего привел волосы в порядок и присел к столу напротив женщины, помешал трубочкой красно-зеленое пюре:

— И что теперь будет? Уволят?

— За что?

— Ну ты сама перечисляла…

— Ерунда, на программный сбой спишут, — отмахнулась Люба. — Кто же в твое существование поверит? Значит, и все сопутствующее — сбой в системе. Опять же, панели выгорели…

— Меня ведь вся команда видела!

— А кто их спрашивать станет? Полетные журналы систематизируются автоматически, выговоры и поощрения начисляются по нормативам. Если аварии не случилось, то все, что в алгоритм не укладывается, всегда на сбои валят. Ну разве внеплановый медосмотр пройти заставят.

— Может, тогда еще по завтраку?

— Не успеем, — засмеялась женщина. — Да-а, на тебе столько мяса наросло, что полторы порции нужны. Дикарь. Пошли.

Вскоре они прибыли на центральный пост — серый и унылый, с белым овальным потолком и обычным полом.

— Привет, Рита. Как тестирование?

— Часа два назад закончилось, все в пределах допустимой погрешности… Как себя чувствуешь? Какая-то ты невыспавшаяся, Люба.

— Не завидуй, везения не будет. Пройди по служебному и модульному уровню, проверь контакт с баржами, потом доложишь.

— Только пообедаю, хорошо? — поднялась из кресла космонавтка.