Повелитель Теней - Петр Верещагин Страница 45

Вернее, не КАК, а КТО?

Адрагерон. Больше некому – ни один чернокнижник не додумается, что знание можно получить таким методом.

«Отправить ее в Хаос, что ли? – подумал чародей. – Но какое мне дело до этого? Адрагерон притащил – пусть сам и расхлебывает последствия. Ведь из этой книжки можно вытащить кучу сведений…»

В общем, лучше бы припрятать у себя Керритор до поры до времени. Иначе…

Или все-таки дать возможность кому-то сразиться за знание?

Ну что же. Проходить испытания мне доводилось, подумал Инеррен, так что я могу устроить любому претенденту то же самое, что делали со мной. Так будет справедливо.

Хотя зачем заниматься этим самому? Наверняка имеется куча мест, которые сами по себе – испытание…

Через несколько часов поиска он нашел подходящее вместилище для Керритор. На уединенном утесе посреди пустоши угрюмо высилась башня из серого мрамора. Неухоженная, она была необитаема – одни боги знают, сколько лет, – но стены оставались прочными и надежными, как и в те дни, когда Хозяин Башни Когтя еще вершил свое могучее чародейство.

И древняя магия жила в этих мрачных стенах, создавая массу препятствий любому, кто решился бы проникнуть внутрь.

Инеррен остановился у ворот башни и громким, торжественным голосом – будто объявлял о начале рыцарского турнира – произнес:

Как ваш хозяин, вам я прикажу:

Усните, призраки, пока не разбужу!

Не произошло вроде бы ничего. Но чародей спокойно вошел в раскрытые ворота, поднялся по нескольким лестницам и бережно положил Черную Книгу на алтарь забытого бога. Затем тем же путем покинул башню, никого не встретив по дороге.

Только оказавшись снаружи, он позволил себе расслабиться. Потом Инеррен нацарапал в пыли у входа следующие строки:

Кто хочет власть и силу получить,

Тому не страшен призрак или Тень,

Преодолеет он и ночь, и день,

И испытанье даст ему ключи,

Но нету истины в словах, что слышит он:

Созданья Хаоса совсем иначе мыслят —

И на вопрос они ответят, если

Поставлен правильно и в нужной форме он.

Ошибка – и советы Книги Черной

Дороже обойдутся во сто крат:

Они в себе предательство таят,

Что приведет к паденью недостойных.

Смертельных Испытаний сложен путь,

Терниста в Преисподнюю тропа,

Болезненна, ужасна, – но никак

Тому, кто выбор сделал, не свернуть.

Дела твои тебя повергнут в прах,

Коль ты не покоришь секреты рун;

Решайся или прочь уйди, колдун.

Кто за тобою – ты или твой страх?

Затем чародей несколькими словами защитил эту пыль от воздействия дождя и ветра. Предупреждающая надпись будет тут до тех пор, пока ее не сотрут с помощью иного заклинания.

После этого он вернул беспокойных призраков в башню и посоветовал им вести себя потише днем и погромче ночью – вплоть до того, что устраивать вечеринки для избранных. Это должно было усилить и без того устрашающую репутацию Башни Когтя… а заодно увеличить ее привлекательность в качестве объекта для покорения.

– В последнее время ты опять стал похож на этого Рэйдена, – заметила Крайенн, – пророчествами какими-то занимаешься, играешь с судьбой и направляешь всех в нужную сторону. Назвался бы уже Повелителем Четрании – с тобой даже Адрагерон спорить не станет.

– И зачем одному маленькому миру такое большое счастье? – поинтересовался Инеррен. – Не говоря уж о том, зачем это мне. Найдутся занятия и повеселее.

– Например, уничтожение очередного колдуна.

– Хотя бы. Я только теперь понял всю прелесть Турнира Пяти Колец Арканы: единственное, что никогда не может надоесть, – это соревнование. Постоянное напряжение: а ну как найдется кто-то лучше меня? Это требует стальных нервов, зато какое удовлетворение получаешь от победы!

– Драконы называют это садизмом.

– Как-как?

– Садизм – наслаждение, получаемое от созерцания страданий других, в особенности, когда эти страдания причинены им твоими руками.

– Набрались же вы словечек, – покачал головой чародей. – Девятнадцать веков назад драконы были не глупее, но куда проще и симпатичнее. И высокомерия у них было не так много, как у тебя.

– Знаешь, – отпарировала драконица, – когда я только познакомилась с тобой, ты был наивен, юн и стремился к вершине. И гордыни в тебе почти не было, лишь желание достичь цели. А теперь – у тебя даже цели нет, не говоря уж о стремлении.

– Ты права. Вот я и ищу эту цель.

– И так будешь искать и дальше?

– Если придется.

– Но что, если ты умрешь, так и не узнав ее?

– Тогда, – усмехнулся Инеррен, – я буду знать, что смыслом моей жизни были поиски цели.

Крайенн впервые за всю свою жизнь не нашла подходящего ответа.

– Думаю, сейчас стоит посетить Страну Эльфов, – предложил чародей. – Ты как?

– Все еще ищешь цель?

– Ну, на востоке я уже натворил дел, на западе вроде как тоже. Остался север – на юге делать абсолютно нечего.

– С этим можно и не согласиться.

– Тебе что-то известно? – с интересом спросил Инеррен. – Ну-ка, выкладывай!

Драконица чуть высунула гибкий раздвоенный язык.

– Давай-давай, я же тебя знаю, – улыбнулся чародей, – берешь на измор. Пусть так, что тебе нужно?

– Сокровищница Южного Оракула.

– Гм. Я и не знал, что там есть сокровищница.

– Полетели, и посмотришь. – Крайенн расправила крылья, нетерпеливо ожидая, пока Инеррен взберется к ней на спину.

Южный Оракул находился, разумеется, на юге. На крайнем юге – на скале, одиноко стоящей на окончании мыса, драконьим когтем выдававшегося в воды Океана Смерти.

Кто построил его? Было ли это сооружение делом рук человека? На этот вопрос нельзя было ответить положительно – первое упоминание о Южном Оракуле встречалось в эльфийских хрониках, относящихся к Веку Распада, то есть к первой трети Первой Эпохи – тогда еще не то что Древних, но и гномов не существовало.

Вероятно, Южный Оракул был сотворен таинственной расой Фероинаров. Он принимал посетителей; правда, не многие вернулись из южных краев с рассказом об этом сооружении, однако все сходились в одном: главная его сила проявляется по ночам, в лучах луны. А ведь само слово «Фероинар» – это искаженное древнее название «Дух Лунного Сияния».

О Фероинарах было известно лишь одно: никто о них толком ничего и никогда не узнает. Даже Девять Богов, придя в Четранию, застали лишь самый конец существования этого народа. Только в полнолуние таинственные призраки водили свои мрачные хороводы вокруг некоторых холмов, и никто из тех отважных, кто ходил проверить, что там творится, не возвращался. Более того – его душа исчезала бесследно, ни один священник не мог найти контакт с ней. А ведь их мастерство общения с душами мертвых было настолько развито, что жрецы порой поднимали из могил даже тех, кто погиб в начале Века Познаний, более тысячи лет назад!