Самая красивая - Гейл Карсон Ливайн Страница 45

Я распечатала письмо родителей. Мама написала, что приходили гвардейцы. Пока они обыскивали гостиницу, постояльцы стояли снаружи под дождем. После гвардейцы допросили каждого.

Они хотели знать, замечали ли мы за тобой странные наклонности, как у великанов. Мы ответили, что ничего подобного. Отец пропел песню из пяти куплетов, восхваляя твои добродетели. Ярри, Олло и я вспомнили все наши старые песенки, посвященные тебе, а также твои песенки, посвященные нам. Гвардейцы все выслушали, хотели они того или нет.

Я расплакалась. Потом продолжила читать:

Нам сказали, что землю мы все-таки не получим, но что Айорта заплатит за новую крышу и новое крыло гостиницы.

Как и обещал Айори, корона проявила щедрость.

Сначала мы сомневались, найдутся ли постояльцы для нового крыла да и кто будет жить под новой крышей. Половина наших гостей тут же снялась с места, как только ушли гвардейцы. Но потом приехал принц со своей собакой, и те, кто остался, пришли в восторг. Принц нас спас, это точно. Отец сейчас прилаживает деревянную дощечку с датой визита его высочества. Принц Айори, как и мы, не обращает внимания на ложь, которая плетется вокруг тебя. Нам он показался прекрасным молодым человеком, способным уловить любую фальшивую ноту.

Отец хочет добавить пару слов. Остаюсь, как всегда, твоя любящая мама.

Приписка от отца:

Доченька, мы и без твоей записки — как и без визита принца — не сомневались, что ты не совершала ничего дурного. Нам ли не знать собственной дочери, которую мы воспитали. Мы опасаемся за твое будущее, но в тебе мы уверены. Помни, что мы любим тебя и доверяем тебе, где бы ты ни оказалась. Отец.

Я расплакалась еще сильнее.

жамМ, по своей бесконечной доброте, снова послал гонца на поверхность, чтобы тот нашел принца.

— Но будь осторожен в своих расспросах, — наставлял он. — Нам не нужно, чтобы имя девушки азаХ связали с гномами. Когда найдешь принца Айори, передай ему, что с его возлюбленной все в порядке, но запрети ему приходить. — Он повернулся ко мне: — Это небезопасно, пока мы не убедимся, что двор поверил в твою смерть.

Мне не терпелось написать ответ Айори, заверив его в своей любви и прощении.

— Напиши, — согласился жамМ. — Выскажи все, что хочешь, но только не отсылай письмо. Оно может попасть в недобрые руки. Если быть точным, оно может сделать так, что мое предвидение сбудется.

И тогда я написала записку, вернее, песню:

Ты протягиваешь руку,

чтобы погладить Учу,

мой дорогой,

и замираешь. А затем

твоя рука — легкая, как снег,

с бархатным прикосновением —

дарит псу любовь.

Ты будешь королем.

Я, наверное, этого не увижу.

Ты будешь править рукой

легкой, как снег,

с бархатным прикосновением,

твоя любовь проникнет за пределы трона,

до самых границ.

Я желаю тебе всего хорошего.

жамМ пообещал отдать записку Айори, если со мной что-нибудь случится.

Ко мне часто обращались с просьбами спеть. Я выступала на торжествах по разным поводам: открытие нового жилища в пещере, помолвка, обнаружение золотой жилы, возвращение долга. Через месяц у меня скопилось полкошелька драгоценных камней, мелких, если быть точным.

Мне исполнилось шестнадцать лет. жамМу я ничего не сказала, а то он засыпал бы меня подарками, хотя и без того подарил слишком много.

Оружейники до сих пор не вернулись из замка Онтио, но жамМ говорил, что ожидает их со дня на день. Однажды утром он спросил, не хотелось бы мне увидеть его за работой.

Я с удовольствием согласилась. В Айорте на судебные заседания собиралась целая группа судей. Гномы, напротив, позволяли одному-единственному судье вершить правосудие и назначать наказания.

Суд проводился в тронном зале их королевы. Она отсутствовала. Я так до сих пор ни разу ее и не видела. жамМ рассказывал, что королева в преклонном возрасте и редко встает с постели.

В зале разместили два ряда скамеек с проходом посредине. жамМ уселся на серебряный стул с высокой спинкой, лицом к скамьям. Он надел шапочку, украшенную драгоценными камнями, с двумя законами, прикрепленными над ушами. Я заняла место с краю. Примерно с десяток гномов — мужчины, женщины и трое детей — вошли и уселись рядом. Через минуту появился один гном без компании и выбрал скамью по другую сторону прохода.

— Кто выдвигает жалобу? — осведомился жамМ.

Мужчина, сидевший рядом со мной, ответил:

— Я, вайдиайХ жамМ. Меня зовут логХ. ригК украл у меня лопату.

ригК категорически отрицал воровство. Остальные гномы рассказали об обстоятельствах кражи. Я им поверила.

В конце заседания жамМ развернул свою шапочку так, что законы оказались на лбу и затылке. Он закрыл глаза. Собравшиеся принялись болтать. ригК вынул из кармана рубахи шнур и начал с ним возиться.

Прошло полных десять минут, и жамМ открыл глаза.

— Вот мое решение: ригК, я убежден, что ты украл лопату. Можешь оставить ее себе.

Мне стало стыдно за жамМа, от которого ожидала мудрости. Остальные гномы покинули зал, не возразив ни слова.

А он усмехнулся:

— Я все прочел по твоему лицу, девушка азаХ. Наши методы отличаются от людских. Для нас суд — это перекресток. Когда я переворачиваю шапку, я заглядываю в будущее. Я представляю несколько возможных решений и предвижу результат каждого.

Если бы сэр Уэллу был способен заглянуть в будущее, прежде чем меня обвинять, он бы увидел, что я никому не причиню зла.

Если бы только он внимательно заглянул в прошлое…

— В данном случае, — сказал жамМ, — мне не хотелось оставлять вору лопату, но в каждом варианте, который я вообразил, владельцу лопаты было лучше без нее, а вор стал честнее, оставив ее у себя.

— Но как же так, вайдиайХ жамМ? — спросила я. — Воровать нельзя. Разве не следовало бы наказать вора, независимо от того, что будет?

— Мы всегда зависим от того, что будет. — Он снял шапочку судьи и поднялся. — В данном случае любое возможное наказание заставило бы этого вора воровать дальше.

Я не одобрила подобного судейства. Если бы жамМу суждено было судить Иви за ее преступления, он мог бы увидеть, что мое будущее и будущее Айорты, а также будущее поведение Иви только выиграли бы, если ее не наказывать. И он бы ее не наказал.

Я разозлилась от одной мысли об этом. Мы столько выстрадали из-за нее. Я до сих пор продолжала страдать. И у меня родилась маленькая песенка про суд:

Кто судит судью, который неверно судит?

Наказание слишком мягкое,

Наказание слишком суровое.

Расплата слишком быстрая,